- Да? - в голосе начальника сквозил
ничем не прикрытый скепсис. - Ну… Тогда продолжайте, конечно… Но
лучше не в приёмной.
С этими словами, он вернулся в
кабинет и аккуратно прикрыл дверь. Тут секретарша от всей полноты
чувств влепила пощёчину помощнику. Он обиженным взором
несправедливо побитого щенка посмотрел на женщину.
- Нечего было глазеть на мои трусики!
- нашла себе оправдание Шона. - И вообще, нельзя так
компрометировать женщину.
- Ты же сама попросила!
- Я не подумала, - заявила
скомпрометированная и несколько непоследовательно взъерошила ёжик
причёски мужчины. В её голосе появились какие-то мяукающие, кошачьи
нотки: - Пойдём к тебе. Продолжим.
Саквояж
С медэкспертом я расплатился из
своих, не так много он и просил. А сразу после банка вскрывать
саквояж в машине не стал, никто не ведает, что в нём хранится.
Вдруг там деньги? Даже наверняка деньги. Лулли человек лояльный, но
самые надёжные соратники, при виде толстой пачки наличных,
начинают, пусть невольно, прикидывать “как бы это мне
пригодилось”.
Нет! Мой водитель не такой… наверное…
но зачем его провоцировать? Правильно говорят - чего душа не знает,
о том не страдает. Зависть разъедает даже железную верность. И
сболтнуть об увиденном всякий может. А так, дело обычное - я
заезжаю в разные места чуть не каждую неделю, отдаю или забираю
что-нибудь. Вот и сейчас особого внимания саквояж не привлёк.
В кабинете его тоже потрошить не
буду, Шона может неожиданно войти. Подожду до вечера.
Кстати, оказался прав - деньги в
саквояже были. Судя по дате на сургучной печати, хранился он
четырнадцать лет. Расковыряв сургуч, я разрезал шпагат, фиксирующий
запор. Замка нет, что логично - зачем злоумышленнику возиться с
запором, если можно просто разрезать кожу?
Открываю и сразу вижу Гольд с полным
барабаном, хоть сейчас хватай и стреляй. Шесть пуль крупного
калибра - весомый аргумент в споре. В холщовой тряпице под
револьвером завёрнуты банковские пачки. Довольно много, пятьдесят
тысяч броудов, большей частью некрупными и потёртыми купюрами.
В следующем свёртке нашёлся паспорт
на имя Гримальди Амедео, с фотографией молодого Брасса, и
действительный до сей поры. Это его настоящие данные?
Рядом притулилась картонная коробка,
внутри которой обнаружилась по-деревенски аляпистая фаянсовая
фигурка Девы Марии. Она здесь зачем? Талисман? Благословение
крёстной матери? Подарок тётушки из безмятежного детства?