— Вот! — я вздрогнул и даже Петр наконец-то заткнулся, когда
Долгов встал и повесил бумагу, на которой писал прямо в воздухе. Я
даже руку протянул, чтобы потрогать, но быстро опомнился и спрятал
ее за спину. На бумаге был начертан табель, который я изучал с
немым удивлением. — Это твой индивидуальный план занятий со мной,
Романов. Я, как декан твоего факультета, кровно заинтересован в
выигрыше.
— А, так ежегодная премия декану победившего факультета, это
теперь называется кровная заинтересованность, — протянул Кац.
— Да, а как еще это можно назвать? — Долгов довольно агрессивно
посмотрел на призрака. — Тем более, от кого я вообще слышу такие
слова? От самого Соломона Израилевича?
— Между прочим, когда я был жив и все прислушивались к моему
жизненному опыту и советам, то никаких материальных проблем
преподавательский состав не испытывал. И я довольно сильно
сомневаюсь, что сам император не поблагодарит вас, мой уважаемый
коллега, в случае выигрыша его родственницы.
— И накажет исключительно вас, если вы не замолчите хотя бы на
некоторое время. А ведь мне еще у остальных такие же индивидуальные
занятия проводить, да и общую программу никто не отменял. Так что,
я эти деньги буквально потом, кровью и нервами буду зарабатывать,
и, Романов, в твоих же интересах сделать так, чтобы все это было
мною потрачено не зря. — Я сглотнул, потому что угроза была очень
даже существенная. — Да, я получил письмо от твоего деда Петра
Алексеевича. Он присылает тебе помощника. Для участника состязаний
такая помощь допустима. Единственное условие — это должен быть не
человек со стороны, а член клана Романовых. Петр Алексеевич
прекрасно знает правила, сам как-никак принимал участие в
состязаниях и даже был участником межшкольных состязаний, так что
помощника он будет выбирать с особой тщательностью. Также он просил
передать, что гордится тобой и постарается прибыть на последний
финальный тур состязаний, если позволят дела клана.
— Хорошо, — я почувствовал, как краска залила мои скулы. Нечасто
я был удостоен похвалы деда. Сколько я его помню, у него лишь
Лизавета была светом в окошке, когда его второй сын от Катьки
трактирной помер, оспой заразившись от кормилицы. И то, что этот
Петр Алексеевич был дедом Петеньки, не уменьшало моих
восторгов.