холодным надменным голосом:
— Где Кристина?
«Отлично! — простонала я про
себя. — Моя сестра даже не удосужилась предупредить начальника о замене!»
— Добрый день! — таки
поздоровалась я, хотя уже чувствовала, как отъезжаю от страха и неловкости в
мир иной. — Кристина заболела и…
— …Не пришла? — закончил тот за
меня, морщась от омерзения. Было что-то в чертах мужчины пугающе звериное,
дикое. Не успела я отойти, как он снова отрезал: — Уволена.
— Но… — во рту пересохло, пульс
битами отдавал в ушах.
— Причины ее пропуска меня не
волнуют. Это работа, она ее прогуляла. — перебил меня тот, качнув головой в
бок. Затем он вдруг замер, задумчиво впечатался в меня пробирающим до костей
взглядом: — Ты ее сестра и учишься здесь.
— Д-да… — ладоши вспотели от
шока. Он знал меня, а мы ведь даже никогда не встречались! Всех студентов знать
невозможно… Или Кристину пробивал по фамилии? Черт, звучит бредово.
— Это не вопрос, а констатация
факта. — В его пугающих глазах мне виделась насмешка. — Вот, что важно: ты
такая же безответственная, как и сестра? Гены — вещь бесспорная.
— Нет! — самые страшные опасения
подтвердились. На эмоциях я тут же вышла из-за стола, будто это могло помочь и
спасти от отчисления. — У меня отличная успеваемость, ни одной задолженности…
И снова этот ужасный сноб перебил
меня на полуслове, изобразив в воздухе странный жест, напоминающий
захлопывающийся клюв птицы. Боги, он просто велел мне заткнуться!
— Это что? — с презрением
пройдясь по моему внешнему виду, мужчина сжал челюсти так, что те хрустнули. —
Кристина не удосужилась подготовить тебя к работе.
Не вопрос, очередная бесспорная
констатация факта. Я даже дар речи от шока потеряла и его напора, словно у
танка.
— П-подготовила, — отлично, я уже
и заикаться начала!
— Ну, где? — покропил меня тот, сжимая
зубы до неприятного скрежета. А затем отчеканил каждое слово, топорно и сухо: —
Юбка до колен, рукав длинный, ворот высокий, никаких ярких цветов. Это так
сложно понять?
— П-простите, — только лишь
выдала я, проследив за тем, как ректор настороженно распахивает дверь кабинета
и, морщась, заглядывает внутрь. Бросив краткий взгляд на стол и прочие мелкие
детали, Прохор Германович отшатнулся назад и с грохотом захлопнул двери
кабинета. Кажется, у него лопнули капилляры, потому что глаза стали пугающе алыми,
а холодный надменный тембр сменился на рычащий ор: — Я СЕЙЧАС ВЫЙДУ И ЗАЙДУ
СНОВА ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ МИНУТ. ВСЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПО ПРАВИЛАМ, ПОНЯЛА МЕНЯ? ИНАЧЕ
СЕГОДНЯ СРАЗУ МОЖЕШЬ ЗАБИРАТЬ ДОКУМЕНТЫ ВМЕСТЕ СО СВОЕЙ СЕСТРОЙ.