— Во-первых, ты нихрена не
обычная! Ничего себе «не особенная»! Кто вбил это в твою светлую голову, а?
Самая умная у нас, — резко закрыв кран, я с изумлением посмотрела на Алину. Эта
девочка была настолько скромная, что порой даже чересчур. Могу поспорить, ее
подруга Лена отлично этим пользовалась. — Во-вторых, он смотрит на тебя не с
пренебрежением. Алина, разуй глаза! Он тебя… — чуть не сказала «хочет», но
вовремя прихлопнула рот. — … Любит!
Алина замерла на мгновение,
задохнувшись. В секунду в ее широко распахнутых глазах промелькнула надежда, но
тут же умерла. «Темноволосый ей тоже нравится», — поняла я, но промолчала.
Девушка отмахнулась и прыснула со смеху:
— Он на Лену так смотрит, дочку
свою. Ты не туда посмотрела просто. Все очень просто, Оль!
— Ага-ага… Как скажешь, дорогая…
— закатив глаза, я не стала спорить. Чужая жизнь потемки, как говорится.
Подхватив так и не воспользовавшуюся туалетом Алину, потащила ту к выходу. —
Идем…
Когда мы вышли из комнаты, барную
стойку уже подпирали этот самый отец Лены и… Прохор Германович. Бросали нервные
взгляды на дверь, ведущую в туалет, и перетаптывались на месте. Думали, нас
там в унитаз смыло, что ли?
— С ректором, значит, ты сюда
пришла, — присвистнула Алина. Она так улыбнулась, что я покрылась пятнами.
— Это… Это… Просто… Ты же
понимаешь… — дышать стало сложно, легкие будто сдавило. Не осознавая того, я
слишком сильно сдавила руку Алины, та многозначительно подняла бровь и сжала
губы в трубочку, чтобы не рассмеяться. — По работе, понимаешь? По. Работе.
— Естественно, Оль! Конечно по
работе! Зачем еще девушек красивых приглашают в самый дорогой ресторан города?
Дела решать! Только и всего! — я вконец побагровела, когда она со странным
прищуром оценила Прохора Германовича. — Слушай, ты мне там что-то сочиняешь про
Виктора Семеновича, а сама очевидного не замечаешь… Как говорится, в чужом
глазу соринку видно, а в своем бревна не заметишь!
— Ты о чем? — смело проследив за
взглядом Алины, я поборола желание сделать шаг назад. На меня смотрел Прохор
Германович. Пристально, цепко, в самую суть. Так, что коленки подгибались, а
внутренности вкручивало в узел. Бабочки порхали, кожу покалывало...
— Тут пахнет самой вкусной едой в
мире, дорогая, — шепнула та на ухо, — а этот человек почему-то съесть хочет
именно тебя!