Ночи моей родины не похожи на другие. Они особенные. В них есть что-то умиротворяющее и порочное одновременно. Нет иссушающего ветра пустынь ОАЭ. Нет суетности Нью-Йорка. Ничего из того, что преследовало меня там, где в последнее время приходилось доказывать семье и самому себе, что я достоин престола.
Я сделал многое в свои тридцать лет. Я поднял хорошую прибыль и оброс связями, которые сделают мое правление незыблемым. Я даже учел ошибки отца и братьев, и теперь ни у кого из них нет, и не будет никаких шансов перейти мне дорогу.
Это не отец вызвал меня в Палермо. Это я приехал взять свое. Оставив американский бизнес в руках тех, кому доверяю, и точно зная, что они приумножат мои доходы. Возможно, я вернусь. Но это неточно. Клан Моретти нуждается в новом боссе. Отец не может карабкаться на Этну вечно. Он уже начал делать ошибки, потому что человечность – недопустимое качество для сицилийского дона.
Я отхожу от окна и ловлю свое отражение в огромном зеркале.
Серый костюм модного кроя сидит идеально. Мой байер знает толк в своей работе, хотя все чаще и чаще я начинаю прибегать к услугам портных. Мне хочется идеала во всем.
Тату на руках и на шее странно диссонируют с образом джентльмена. Но внешность обманчива. Ни строгий костюм, ни дорогие часы, ни блеск бриллиантов в запонках и булавке для галстука не могут скрыть моей истинной сути. Она и сейчас смотрит на меня глазами моего зеркального двойника.
Усмехаюсь. Глазами, которые свели с ума не одну bella. Глазами, которые до сих пор снятся моим врагам в кошмарах. Разумеется, тем, кому повезло остаться в живых. Их холодная глубина может обещать рай, но оказаться адом на практике. Чаще всего происходит наоборот.
Тихие шаги отца я привык узнавать с детства. Вот и сейчас, на миг возвращаюсь в те годы, когда ждал его возвращения. Когда еще была жива моя мать. Я хотел заслужить его одобрение всегда, в отличие от братьев. Массимо боялся проявлять инициативу, и сейчас мало что изменилось. Клаудио же наоборот, выходил из себя по любому поводу в силу своей горячности. И только я, средний сын, каким-то образом сочетал в себе мягкость младшего и взрывной характер старшего.
Не зависеть от папиной благосклонности я научился рано. Также рано я понял, что никогда не надо делать что-то, чтобы кому-то понравится. Главное, чтобы все устраивало меня. Вот это был единственно правильный и верный мотив.