— Ты? — удивилась мама Андрея, распахнув дверь. Смутилась, но пригласила радушно, засуетилась. — Проходи, проходи. Андрюша у себя в комнате. Андрей, к тебе! — крикнула она.
Я робко постучала.
— Входи! — ответил он. А когда я вошла и закрыла за собой дверь, разочарованно добавил: — А, ты.
Он сидел на кровати, привалившись к стене. Под глазом багровел синяк. Губа разбита. На щеке ссадина. Рука — в гипсе.
— Что тебе надо, Ланц? — захлопнул он ноутбук, что стоял у него на коленях.
— Андрей, я…
— Что ты? — смотрел он с вызовом.
— Прости, я не знала. Мне даже в голову не…
— Чего ты не знала? Что если трахаешься со взрослым мужиком, ему может не понравиться, когда ты строишь кому-то глазки?
Такие вопросы как западня.
Спрошу: «А я строила тебе глазки?», будет казаться, что против «трахаешься» не возражаю. Стану уверять, что не трахаюсь, выйдет, будто позвала Гринёва не просто так, а дала повод. Но и так и сяк будет выглядеть, что я оправдываюсь. А я ни в чём перед ним не виновата.
Он усмехнулся, когда я промолчала, глядя на него в упор.
— Ну и чо пялишься? Давай вали отсюда, Ланц. И в школе ко мне не подходи. Поняла?
Я качнула головой и молча вышла.
— А чай как же? — выглянула его мама из кухни, когда не оглядываясь, я прошагала до прихожей. — Я бутерброды вам делаю.
— Спасибо! — натянуто улыбнулась я. — Мне надо идти. Как-нибудь в другой раз.
Я не слышала, что она мне ответила — дверь захлопнулась.
Не слышала, как мне сигналили машины, как чертыхались водители, как матерились пешеходы, на которых я налетала, когда бежала, ничего не различая вокруг. Не останавливаясь, поднялась на второй этаж. Не разуваясь, прошла на кухню.
— Хорошо, что вы дома, — сказала я тёть Марине.
— Да? И чем же? — стряхнув пепел, скрестила она руки на груди и снова затянулась, смерив меня ненавидящим взглядом.
— Хочу, чтобы вы знали.
— О чём? — усмехнулась она.
— О том, что ваш, — я запнулась, не зная как его назвать, — ваш будущий муж, он… — Дальше слов у меня тоже сразу не нашлось. Я сглотнула. И сделала вторую попытку. — Он…
— Что? — усмехнулась она. — Смотрит и облизывается? Дрочит на тебя? Да что дрочит, меня трахает, а сам шепчет твоё имя. И что ты хочешь от меня? Я не могу заставить его тебя не хотеть. И выгнать тебя не могу. Могла бы, вышвырнула давно к чёртовой матери, чтобы и духу твоего тут не было.