«Неужели Боги мои думы подслушали?» — пронеслась пугающая мысль, и страх сковал всё тело девушки.
Дыра становилась всё шире. Вот уже одна из «трещин» зашла на каменную кладку колодца, и она почти беззвучно раскрошилась, подняв лёгкое облачко пыли. Когда эта прореха достигла края земли, гул стал стихать, но полностью странные, почти сказочные звуки так и не исчезли.
Есения, словно заворожённая наблюдала, боясь дышать, как староста от удивления крякнул, ладони от ушей убрал и подошёл поближе.
Рука... Костлявая, цвета сырой земли. С длинными и острыми когтями... Когда она высунулась из этого пятна-дыры и оперлась о не успевший разрушиться край колодца, всех отпрянули. Но предпринять ничего не успели.
В следующий миг выскочила из пятна света страшная тварь. Сбила с ног старосту и вгрызлась в его горло с утробным порыкиванием. Разодрала в одно мгновение — он и пикнуть не успел.
Тут уже бабы закричали. Да и мужики тоже. Побросали всё, что в руках было, да и кинулись кто куда.
Есения попятилась. Споткнулась о чьё-то оброненное коромысло, упала навзничь. Ведро одно укатилось, другое приземлилось ей на живот. Как раз вовремя. Тварь почуяла лёгкую добычу. Развернулась, кинулась на упавшую девку. Еся от неё загородилась тем ведром, дном в сторону твари, словно щитом. Тварь налетела на ведро, пробив дно одной лапой, и застряв в нём. Краем Есению так сильно шибануло по рёбрам, что спёрло дыхание. Свободной лапой тварь пыталась добраться до горла добычи, и шваркала по земле когтями, совсем рядом.
Есения отчаянно пыталась вырваться, но всё-таки успела разглядеть это чудище. Кожа на роже, что сырая земля с глиной, но с зелёным отливом, буграми вся покрыта, будто жабья, натянута сразу на кости. Глаза круглые, век почти не видно, белки жёлтые, злые, с прожилками красными... бешеные. Губы настолько тонкие, будто их и нет вовсе, дёсна видны. Волосы жидкие, что почти лысая голова, но длинные при этом, ниже плеч.
Тварь рычала, клацала зубами... Вроде и людскими... но клыков шесть. Как человечьи, только длиннее и острее, чем у людей, и сверху перед обычными клыками ещё клыки чуть поменьше размером. А смрад какой от её дыханья шёл!
«Вот и всё! Разорвёт!» — весь разум занимало одно только отчаянное желание жить! Но все попытки вырваться были тщетны. А помощь не спешила. Каждый миг борьбы, казалось, длился вечность.