Но тут Тварь соскочила с девки и заметалась по площадке вокруг колодца.
Есения с запозданием поняла, что чудище спугнул шум. У деревенских мужиков первый испуг-то прошёл. Кто за вилы схватился, кто за топор, кто за мотыгу, у кого и меч нашёлся. Стали они тварь окружать, чтобы на тот свет спровадить.
Надо бы самой бежать, прятаться, но Есения лежала и жадно хватала воздух, не в силах заставить себя двигаться. Да и происходящее всё больше напоминало страшный сон. Только боль в рёбрах упрямо твердила, что всё взаправду. И заслышав незнакомую речь, Есения уставилась во все глаза на дыру, ставшую сильно уже. Теперь она нависала над разрушенной кладкой, и трещины медленно втягивались внутрь.
Оттуда высунулась волчья морда. Но принадлежала эта морда явно человеческому телу, только рыжей шерстью покрытому. Мужик, что поближе стоял, хрясь её булавой! Да сильно ударил. Так, что этот, с головой волчьей, в колодец опрокинулся, но руками зацепился за кладку. А как выскочил, когтями мужика резанул. И не оборачиваясь кинулся к самому первому чудищу.
Сразу за ним из дыры ещё один вылез. Ну совсем как человек, только очень бледный. Добил кинжалом раненого мужика, и тоже кинулся в бой.
Всё это заняло какие-то мгновенья, пока Есения переводила дух. Мужики взревели и в атаку кинулись на всех троих чужаков, но девушка уже не стала смотреть, чем дело закончится.
Как дышать смогла заново, на ноги вскочила и дала, что есть прыти, в погреб прятаться! Забежала, дверцу подняла, наземь спрыгнула и схоронилась. За лестницу внизу уже ухватилась. Так и стояла на коленках, ни жива, ни мертва от пережитого.
Дрожала, прислушивалась... На улице крики, ругань, топот, рык... Потом ещё вроде звон мечей послышался.
А после всё стихло. Даже снующие между брёвен мышки, казалось, затаились в ожидании.
«Да что же это? Авось правда, снится мне?» — минута тянулась за минутой медленно и сонно. Есения изо всех сил прислушивалась к происходящему снаружи, и слышала лишь тихое постукивание. Понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что это стучат собственные зубы. Еся всхлипнула. Попыталась успокоиться и открыть глаза, если вдруг с ней действительно шутят боги и насылают жуткие сны за её вольные думы.
Кошмар категорически отказывался заканчиваться.
Шаги. Тихие. Осторожные. Скрип половиц, когда на них наступает некто. Шаги не людские. Не наши. У чужака на ногах ни лаптей, ни сапог. Так звери ходят. Тихо, мягко, но нечасто, как та же собака.