Итак, шёл конец 70-х годов прошлого века. В воздухе попахивало приближающейся Олимпиадой. Слово это не сходило с газетных заголовков, звучало по телевизору и по радио и светилось в весьма убогой, даже можно сказать, утлой советской неоновой рекламе тех лет. Я закончил свой первый ВУЗ – МАИ (Московский авиационный институт) и мало-помалу под влиянием своих старших двоюродных братьев Марка и Аркадия склонялся к тому, чтобы заняться программированием. Было совершенно очевидно, что инженер из меня просто никакой. Ни конструкторский отдел, ни технологический, ни практические разработки, ведущиеся в лабораториях закрытого института, в котором я работал по распределению, меня не привлекали. Впрочем, полагаю, что и я их тоже. Сейчас, когда прожито больше половины жизни и во многом произошла переоценка ценностей, должен заметить, что институт, в котором я работал, детище покойного уже тогда академика Акселя Ивановича Берга, продолжая поддерживать систему, вырабатанную Бергом еще во время войны, предоставлял возможность молодым специалистам в течение первых трех лет послевузовского обязательного распределения попробовать себя во всех ипостасях. В общем, я остановился на вычислительном центре института Берга, потому что из всего, что я перепробовал, только программирование не вызывало у меня резкого отторжения, даже, я бы сказал, идиосинкразии.
Надо заметить, что по тем временам работа в подобном заведении давала целый ряд известных преимуществ перед обычными советскими гражданами. Ну например, в институте был свой стол заказов, в котором колбаса, сыр, масло, творог и другие продукты первой необходимости были всегда, без очередей и очень приличного качества. У меня была пристойная по тем временам, особенно для вчерашнего выпускника ВУЗа, зарплата плюс квартальная премия, и в институте был свой небольшой распределитель, где можно было купить пальто, зимнюю шапку, костюм, брюки, рубашки весьма приличного качества и, конечно, всё импортное. Была своя очередь на получение квартир, машин, свои ведомственные санатории и дома отдыха и даже своя медсанчасть. Были, разумеется, свои учёные советы и кандидатские и даже докторский. И дома и среди моих друзей и родственников считалось, что я неплохо устроен, только вот очень жесткая дисциплина на работе. Но к дисциплине я привык ещё во время учёбы в МАИ, где за опоздание из проходной отправляли на учебный аэродром, где стояли МИГИ, СУХИЕ и разные прочие АНы, ТУ и ИЛы, которые никогда не взлетали, но зато их надо было мыть и счищать с них снег. Пару раз соскользнув с фюзеляжа самолета и со всей моей хоккейной тренированностью брякнувшись об асфальт, я навсегда потерял охоту опаздывать на занятия. А за пропуски без справки в МАИ снимали со стипендии. В общем, я был достаточно дисциплинирован, чтобы не бояться соблюдать порядок.