Он наблюдал за этим несколько дней. А когда трещина стала больше, почувствовал дыхание того самого ветра.
Весеннего легкого ветра, который держал и давал силу его старым крыльям.
Он завис напротив трещины. «Эмбарго, – подумал он, – тоже имеет срок».
Сквозь трещину было видно сияние.
Что-то внутри него съежилось, забилось, как мышь в дальнем уголке. Грудь стиснуло.
И он увидел глаза.
Те самые глаза, в глубине которых всегда тонул.
Он всегда шел к ним только с белым флагом, без контроля и попытки быть победителем. В них сверкнул отблеск улыбки. Слабой, ожидающей и такой необходимой.
Он почувствовал, что крылья останавливаются, и через мгновение начнется безвластное, бесконтрольное, сметающее все на своем пути Падение.
Падение, разрушающее его мир, его создание, формы, границы и принципы.
Резким и сильным движением он вырвал из сердца кусок сияния глаз, что хранил все это время. И твердым движением наложил на трещину.
Закрыл ее, замазал, затер все щели.
Эмбарго!
Внутри что-то разорвалось от боли.
«Эмбарго со сроком «НАВСЕГДА», – промолвил он и спикировал вниз.
Придя к себе, заметил кончик перьев старых крыльев, торчащих в книге на полке.
Шевельнул его и немного потянул.
Книга свободно соскользнула с полки, крылья полетели в одну сторону, книга – в другую, оставшись лежать в открытом виде. Глаза поймали строчки:
«Почему все так вышло? И будет ложью
На характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не надо сдачи…»
Иосиф Бродский, 1972 г.
задавая интересные и сложные вопросы – сам пытаешься на них ответить,
иногда ответ во сне приснится, иногда его приносит ветер…
но по жизни есть вопросы без ответов, сама жизнь ответом служит,
знаешь это, впитываешь счастье жизни, и тогда ответ уже не нужен!!!