Ко второй школьной четверти Чернов пылкость свою в разговорах поумерил, стали беседовать более от скуки, нежели с желанием истину обнаружить. И доктора можно было уже спокойно в мединститут возвращать, бунтарством от него уже и не пахло.
– Мы, человеки разумные, доразумнились до того, что вернулись к стайной жизни, – говорил он, – чья стая сильнее, тому и нора потеплее достанется. Вот была наша страна сильной, никто на нее и цыкнуть не смел, кроме американцев. А сейчас… Живем по своим норам, и все. А кто виноват? Власть? Да не только и не столько даже. Просто нынешнему человеку жить по норам удобнее. А, может, так и надо, а? Вон, суслики, живут себе так в степи, в ус не дуют, и ведь их вон как много, значит, природе они – во благо.
– Лисам они во благо, коршунам, – оживлял разговор Чернов, но доктор отмахивался, отягощенный знанием жизни:
– И что в том плохого?
Когда Лебедев напивался, он становился уныло лаконичным.
6.
– А знаешь, сколько баранов в мире? – неожиданно спросил Каержан.
– Это ты о тупых людях? – улыбнулся Чернов, – таких полно. С меня можешь счет начинать. Поперся вот с тобой в степь на ночь глядя…
Снег под санями почему-то перестал хрустеть, так что разговаривать стало легче.
– Не поперся, а поехал помочь. А вообще-то я про настоящих баранов, про овец, точнее. Их на Земле, оказывается, больше миллиарда, представляешь? И шерсти они дают два миллиона тонн ежегодно. Вот как.
– Это ты к чему?
– Да так, – Каержан чуть подернул вожжи, правда, Звездочка темп своего бега (или шага, судя по скорости) от этого никак не изменила, – а больше всего овец знаешь, где?
– В Казахстане. Или в Туркмении.
– Нет. В Австралии.
– И что?
– А то – у нас тоже овцы. Но как австралийцы живут, и как мы…
– Ну-ну. Комсорг, одно слово. А еще Лебедева ругаешь.
Каержан помолчал немного, потом сказал:
– К Аману опять вчера приезжали. Оттуда, – он махнул рукой вперед, – Опять мужчины собирались, говорили.
– О чем?
– Все о том же. Из России, говорили, уходить надо.
– Куда ж вам уходить? Страна-то одна – Союз наш, Советский.
– Наш… Скоро, говорят, его не будет.
– Это почему же?
– А из-за Лебедева твоего. Ну, и из-за таких, как Аман.
Каержан опять подстегнул лошадь, теперь уже серьезнее, и Звездочка оживилась, потащила сани быстрее.
Амана Шиханова – местного зоотехника, Чернов встречал на улице часто. Тучный, с мягковатой походкой мужчина, расплывался в улыбке еще издалека: