– А я тебе о чем толкую!? Меду, говорит, надобно.
– И всего делов? Настя… Да любого, да сколько угодно… Вон – полный буфет в твоем с Антошкой распоряжении.
– А то я не знаю! – Настя разревелась в голос. – Миша, да Касторкинс говорит, что никакой мёд, кроме эдельвейсового, не поможет!
– Эдельвейсовый…
– Что молчишь?!
– Я думаю.
– Что тут думать!? Струсил!?
– Я!? Струсил!? Да я за тебя, Настя… и за Антошку. Настя, ты присядь толком. Без стакана крепкого чая тут не разобраться. Ты уж прости, всю ночь бродил…
– Недосуг мне сидеть. Тошка горит весь…
– Ну, беги, беги… Я за тобой следом. Там и договорим.
– Ой! Настя… Сколь лет тебя знаю… зайти лишний раз стесняюсь… К притолоке твоей низенькой не попривыкну. Всякий раз шишку набиваю на голове.
– Иди. Заходи уж, сосед.
– Дядя Миша…
– Что, Тоша? Что, милый? Вот он, я. Вот…
– Дядя Миша, худо мне совсем… Помру, наверное.
– Что ты, глупый!? О чем толкуешь?
– Жарко…
– Настя, говори толком. По порядку.
– Касторкинс сказал, что вирус не прост… Фиалковым, даже, медом – не пронять. Миша… Но ведь горные же пчелы – это верная смерть. Злющие! Как собаки лесные. Бешенные! Кто к ним в здравом-то уме близко сунется? Кого просить? Сама бы отправилась… Тошу оставить боюсь!
– Тихо-тихо-тихо-тихо! Не реви, тебе говорю.
– А без меда с эдельвейсов Антоша помрет! Да и так – сроку неделя. Так Касторкинс говорит…
– Настя, ты, давай, успокойся уже. Тоше мама нужна сейчас не взбаламученная, спокойная нужна… Пойми. Я пошел. Собираться. Вот…
– Миша! Ты настоящий друг… Тошин отец, жив бы был, таким другом гордился бы.
– Настя, Егора сейчас не вспоминай. Спасу его сына – честью помянем вместе, не спасу – отчет буду держать перед ним уже там, перед Богом.
– Спасибо… Миша… Спасибо.
«Нет… Без товарища мне горных пчел не одолеть», – думал сторож, выйдя от Насти. – «Смерть такая же верная, как от огня или, скажем, от клинка в сердце… Но Антоша!» Ох ты, Господи Боже, Господи!
– Михайло! Что не весел!? И что голову повесил!? – колесом перед ним прошел Архипушка – местный юродивый эльф, скорбный не только на крыло, нет левой пары… но и на голову, как говорят вокруг.
Как-то, приняв эльфа за стрекозу, один очень «добрый» мальчик, играя в хирурга, оторвал ему левую пару крылышков и уложил эльфа, обмотав нитками, в травяную койку. Под наблюдение «врача». Летать, понятно, Архипушка с той поры уже не мог, но с койки удрал… Беда, что скорбен он стал и… на голову. Повредился парень в вере своей. С рождения верил парнишка в людей. То, что мальчик с ним сотворил, тело Архипа пережило. Разум – нет! Повредился… Не то, чтобы идиот совсем, об отвлеченном мыслил парень здраво. Соседей не обижал… обижали часто его. Вот, как-то так… Сердце Архипушки каким было, таким и после несчастья осталось. Добрым. Отзывчивым…