.
Моё изменившееся настроение не осталось незамеченным.
– Что смешного? – подозрительно спросила переводчица.
– Представил, как мой адвокат помогает ей в точности исполнить её требование. Причём постранично.
Переводчица наморщила лоб, но видно воображения не хватило, и она невозмутимо продолжила:
– Судья принимает решение начать слушания, а адвокат может подать свой протест в вышестоящие инстанции согласно правилам.
Тони успокоился и сел, успев вначале подмигнуть мне, а потом под столом показав большой палец. Но я причину радости так и не уловил. В этом долгом сотрясении воздуха совершенно не видно никакого позитива. Явно, что в юриспруденции у меня невосполнимый пробел, который не позволяет уловить такие понятные окружающим нюансы.
Судья победно посмотрела на своих студентов и начала громко читать.
– Она перечисляет все пункты обвинения, которые подготовил прокурор. Переводить?
– Нет. Уже ознакомился с этими фантазиями.
Тут судья вдруг стала наливаться красным, и её голос стал резать по ушам.
– Что с ней?
– Он требует у прокурора дать разъяснения по пункту 12… что было вами подделано и почему не указаны конкретные пострадавшие от этого?
Прокурор явно занервничал и стал лихорадочно перебирать бумаги. Не найдя нужной, он вопросительно посмотрел на адвоката таможни, но тот сделал вид, что до сих пор страшно увлечён листанием толстенного тома законов. Судья стала издавать нетерпеливые повизгивания.
Кадаврик сжался, затравленно оглянулся на студентов, потом склонил голову и что-то тихо произнёс.
– Ничего не разобрала, – с некоторым недоумением сообщила переводчица, – Кажется, прокурор снимает с вас это обвинение.
– Неужели? Может просто ждёт подсказки?
– Нет, действительно снял. Судья сообщила, что этот пункт рассматриваться вообще не будет.
Тони усмехнулся и поднял руку.
– А что делать с Вертинским? – переводчица заглянула в прокурорские обвинения, – А это кто?
– Есть такой. Следаки пытались создать видимость групповухи… э-э-э… русского преступного сообщества в Финляндии.
Вот тут судью прорвало.
– Она спрашивает, был ли проведён допрос этого… господина Вертински? Ответ: «Нет… у следователей на это не было времени». Повторный вопрос: «Тогда в чём он подозревается и почему упомянут как опасный криминальный элемент»? Прокурор не знает… он снимает и это обвинение.