– Дерьмово! – впервые за все время разговора я позволил себе использовать плохое слово.
Я сидел тогда на парапете, держал девушку за руку и размышлял над всей дерьмовостью нашего прекрасного мира. Ни Лайле, ни ее старшей сестре я ничем помочь не мог. Кто я такой? В те времена я был заместителем небольшой шишки по психологии в задрипанном полицейском участке. Что я мог? НИЧЕГО. Сказать, что я бессилен самому себе и сказать, что у меня нет власти, девушке, сидевшей рядом – две разные вещи.
– Я помогу вам.
– Каким образом? Будешь другом, насрешь кругом?
– Нет.
– Тогда заткнись, отпусти меня и дай мне сделать то, что я хочу, без всего этого промывания мозгов.
– Я помогу тебе.
Признаюсь, сидя на парапете, я не знал, чем смогу помочь этой девушке и ее сестре. Вы можете посчитать, что я лжец, вравший первому клиенту. Что ж, вы недалеко уйдете от истины. Так и есть, я лжец.
– Что? Поможешь мне спрыгнуть?
– Нет. Я подарю тебе новую жизнь, – от пафоса меня едва не стошнило.
– Мне и старой за глаза хватило, чтоб ты знал.
– Пошли вниз. Все обсудим.
– Хрен тебе! Волшебник нашелся!
– Я ведь могу тебе помочь. Не завтра, не после завтра. Сегодня, сейчас.
– Не нужна мне твоя помощь!
– Я…
– Ты такой же козел, как и все остальные мужики в этом хреновом мире!
– Не знаю, тебе виднее.
Я вплотную придвинулся к девушке и обнял ее за плечи. Ощутил напряжение ее мышц и сухожилий. Она дышала, посвистывая. Я сделал вывод, что девушка больна. Возможно бронхит. Когда я начал гладить волосы девушки, грязные и спутанные, ее голова упала мне на колени, и она начала рыдать, словно маленький ребенок. Мои спортивные штаны пропитались слезами той, имени которой я до тех пор еще не знал. Я ощущал ее запах. Приторно-сладкий запах дешевых духов, острый запах пота и грязного тела, запах прели в молодых волосах.
– Нам пора, – сказал я на ухо девушки.
Она ничего не ответила. Подняв голову с коленей, слезла с парапета и встала, вытирая лицо и дожидаясь меня. Секунду спустя я стоял рядом с ней. Мы взялись за руки и пошли к черневшему зеву технического выхода на крышу, через который мы оба здесь оказались, на небесах города.
– Я так и не узнал твоего имени, – голос загулял по длинным коридорам.
– Ты будешь смеяться с моего дерьмового имени.
– Ты же с моего дерьмового не смеялась.