– И как ты себе представляешь новую замену? – задал папенька еще один важный вопрос. – Два года все считали тебя Ребеккой Бланшар, с чего бы тебе превращаться в принцессу Элану? Любой, кто видел вас в Тьерсене, без труда вас различит.
Но об этом я уже подумала.
– Мое лицо будет скрыто фатой. Никто не удивится, если я не сниму ее даже после обряда – Бекки всегда была не слишком разговорчива. К тому же, в церкви будут присутствовать только самые близкие. А прямо оттуда мы отправимся в Шеллар – именно так было написано в письме графа Валенсо. Граф никогда не видел Бекки – откуда ему знать, как выглядела принцесса всё то время, что находилась в Тьерсене? К тому же, я не буду играть чужую роль, я буду сама собой!
– Возможно, – согласился отец. – Но меня куда больше волнует другое. Ты разве забыла, что весь этот обман изначально был задуман именно для того, чтобы тебе не нужно было ехать в Шеллар? Там холод, дикие нравы и жестокий король, который будет твоим мужем! Мужем, Лана! Это ты понимаешь?
Я покраснела, но ответила уверенно:
– Я понимаю, папенька. Конечно, я предпочла бы остаться в Алькании и выйти замуж по любви, и мы пытались сделать для этого всё, что только могли. Но раз мы снова вернулись к тому, с чего начали, то, может быть, это значит, что судьбе угодно, чтобы я стала королевой Шеллара? Именно я, а не Бекки! Ты же понимаешь – если мы отменим свадьбу, нам рано или поздно придется признаться в обмане, а король Венсан – не тот человек, который способен это простить. А зная короля Астора, можно не сомневаться, что виноватыми он сделает именно нас. Он лишит нас и титула, и всех поместий, а если король Шеллара станет настаивать, то и отправит нас в тюрьму.
Я видела – отец содрогнулся. Он был смелым человеком, но и он, и я, и маменька слишком привыкли к нашему положению в обществе, к любви и уважению подданых, которые еще помнили заслуги наших предков.
– И да, папочка, я уже давно собиралась тебе сказать, но всё не решалась – я не хочу замуж за принца Патриса. Он – человек, которого я никогда не смогу уважать, а значит, и любить тоже. Я смогла бы простить и его, и короля, если бы они решились сказать нам правду. Да, интересы государства для монарха должны стоять выше личных, но никакая политика не может оправдать трусости и предательства. Разве не так?