Едва оказался в квартире, скинул обувь и в одних носках прошел в
сторону кухни. Хотелось чего-то покрепче.
Вообще, хорошо быть наследником богатой семьи. Конечно,
родителей давным-давно нет. Никого нет. Я был единственным
ребенком. Когда мне пришлось официально "умереть" , линия По́ртос -
Диего оборвалась. Чужой фамилией я пользовался лет тридцать. Пока
не осталось тех, кто мог заподозрить неладное. А потом, подумав,
вернул свое, родное имя. Наследство, доставшееся от матери, подарил
сам себе. Блондин с голубыми глазами, которым прикрывался все это
время, щедро отписал его дальнему родственнику, по удивительному
совпадению, тоже Ричарду и тоже По́ртосу. Привычки - страшная вещь.
Я привык быть тем, кем родился. Это - мое. Чужая личина
раздражала.
Достал из специального холодильного шкафа радующую глаз своим
годом урожая бутылочку, плеснул рубиновой жидкости в бокал, а потом
прошел к веранде, где в окружении огромных вазонов с цветами,
которые более-менее пригодны к дождливому климату Лондона, стояло
нежно любимое мной кресло с мягким теплым пледом. Люблю открытые
пространства. Небо. Воздух. Причину уже объяснял.
Закинув ноги на небольшой пуф, развалился, полностью расслабился
и принялся анализировать ситуацию дальше.
В принципе, могу послать мистера Шварца куда угодно, и в том
числе нецензурно. Но! Есть очень, очень важные нюансы. Толстяк сто
процентов в курсе моего знакомства с Мелиссой. То, как он произнес
ее имя. Его дыхание замерло, выдавая крайнюю степень взволнованного
ожидания. Он точно знал, я поведусь. Вопрос. Откуда жирдяю
прилетела столь важная часть моей биографии? О трёх месяцах,
проведенных мною рядом с дочерью сенатора не известно никому.
Точнее, о степени близости между нами. Для Конторы я был в отпуске,
без нужды мы Мелиссой нигде не светились. Наученный прошлым опытом,
выработал в себе твердую привычку, личную жизнь делать невидимой. А
вот, поди ж ты, какой-то мистер Шварц, выходит, более осведомлен,
чем мое начальство. Это - первое.
Второе - сама девчонка. Не могу объяснить внутреннее ощущение,
оно зудит и свербит, но Мелисса Эсперанта в беде. Уверен в этом так
же, как в том, что мое имя - Ричард По́ртос. Картина, описанная
толстяком, вроде бы, предельно ясная. Увлекся племянницей, начал
приставать, девчонка психанула и сбежала. Вот только я знаю эту
стервозину очень хорошо. Взять табурет и проломить голову, это -
да. В ее репертуаре. Изображать трепетную лань, умчавшуюся в
оскорблённых чувствах - нет. Эта история не про Мелиссу. Значит,
причина побега Эсперанты совсем в другом. И вот это "другое" меня
сильно беспокоит. Нужно признать, Мелисса вляпалась в какое-то
дерьмо. Учитывая родственные связи, а именно - папочку, сложно
представить, что же там на самом деле произошло.