— Домчу вас до дома за пять минут, успеете встретить с
родными.
— При такой скорости — на котором свете? — Клиент оказался с
юмором. — Но дело не в ледяной дороге. Простите, я поеду только
через пять минут, не раньше.
Приятное впечатление рассеялось. Эдик шумно выдохнул и досчитал
про себя до десяти.
— Сейчас куранты пробьют, у людей праздник, а у меня работа. Или
вы сейчас же садитесь в машину…
— Прибавьте к сумме сколько нужно. — Клиент даже не повернул
головы.
Напор не сработал, и Эдик сменил тактику, наполнив голос
шутливым добродушием:
— Получится не пять минут ожидания, а год, если по календарю. Не
расплатитесь.
— Тогда не смею задерживать.
— Кого-то ждете? Женщину? Должна прийти до двенадцати?
Сказал и осекся. Не «должна», а «может». Слепой, по словам
диспетчера, — «постоянный клиент». Сколько же слепец провел здесь
своих пятниц?
— В сети искали? — спросил Эдик.
Обреченность, с которой клиент махнул рукой, сказала больше
самых развернутых ответов.
Столько времени упорно ждать свою «ее»... Смог бы Эдик так же? А
Эдика — его «она»?
— Расскажите о ней, — попросил он, заперев машину и
примостившись по соседству.
Живой сугроб пожал плечами, движение вызвало хруст, словно под
рыбаком проломился лед.
— История банальна. По пятницам и субботам нечетных недель я
подрабатывал в парке продавцом. Странный график ориентировался на
сменщика, по-другому тот не мог. В одну из пятых пятниц это
случилось. Мы познакомились здесь. — Взвив снежный вихрь, рука
соседа стукнула по скамье. — Знаете, так бывает: увидишь человека и
понимаешь — твой человек. Жизнь делится на до и после — на время,
которое прошло в ожидании, и на то, без чего дальнейшее теряет
смысл. Она приехала поступать из другого города, я учился здесь. Не
поверите, мы даже имен не спросили. Мы смотрели в глаза, в которых
обнимались души, и говорили о ерунде. Имена, телефоны, контакты,
как мы думали, можно узнать потом. У нас не оказалось «потом».
Помните взрыв в троллейбусе?
— Теракт?
Слепой кивнул.
— Меня грузили в одну «Скорую помощь», ее в другую. Оба
захлебывались в крови и не могли пошевелиться. Я прохрипел с
носилок: «Пятачок, пятая пятница, буду ждать всегда». Потом… Потом
были больницы, операции, длительное восстановление. Меня зашили и
поставили на ноги, а зрение сохранить не получилось. По моей
просьбе знакомые разместили в сети объявление, они долго искали по
описаниям, но все, что выяснилось — среди погибших девушка с такими
приметами не значилась. С тех пор я прихожу сюда четыре раза в год,
иногда пять — каждый раз, когда в месяце пять пятниц. В жару и в
метель. С полуночи до полуночи. Собственно, все.