Беки, которой было уже почти пятнадцать, сидела, держа на коленях голову Ральфа. Ему тоже было, должно быть, около пятнадцати, и он поседел от старости. Пока Билл извлекал пулю, мои воспоминания устремились назад сквозь годы. И снова я видела перед собой пухленькую трехлетнюю девчушку, которая гладила голову волка, и слышала тихий голосок, шептавший: «Все хорошо, мальчик. Не бойся. Это моя мама, и она тоже тебя любит».
Хотя рана оказалась несерьезной, на сей раз Ральф никак не мог поправиться. Драгоценные килограммы веса словно стекали с него. Некогда роскошный мех стал тусклым и сухим, и он перестал наведываться в сад, ища общества Беки. Все дни напролет он тихонько лежал.
Но когда наступала ночь, несмотря на старость и дряхлость, он исчезал в пустыне и окружающих холмах. К рассвету еды в его миске не оставалось.
И вот настало то утро, когда мы нашли его мертвым. Желтые глаза закрылись. Вытянувшись перед старой дубовой колодой, он казался лишь тенью того гордого зверя, каким был когда-то. Ком в горле душил меня, когда я смотрела, как Беки гладила его косматую шею, и по лицу ее струились слезы.
– Я буду так по нему скучать! – плакала она.
Потом, когда я укрыла его одеялом, нас заставил вздрогнуть странный шорох, послышавшийся изнутри колоды. Беки заглянула внутрь. На нее в ответ уставились два маленьких желтых глаза, и в полутьме блеснули щенячьи клычки. Волчонок Ральфа!
Может быть, инстинкт умирающего подсказал ему, что оставшийся без матери отпрыск будет здесь в безопасности, как когда-то он сам, с теми, кто любил его? Горячие слезы капали на младенческую шерстку, когда Беки взяла трясущийся комочек на руки.
– Все хорошо, малыш… Ральфи, – бормотала она. – Не бойся. Это моя мама, и она тоже тебя любит.
Двадцать один год назад муж подарил мне Сэма, восьминедельного шнауцера, чтобы помочь смягчить боль от потери нашей дочери, которая родилась мертвой. В последующие четырнадцать лет у нас с Сэмом возникла совершенно особенная связь. Казалось, ничто этого не изменит – никогда.
В какой-то момент мы с мужем решили перебраться из своей нью-йоркской квартиры в новый дом в Нью-Джерси. После того как мы некоторое время прожили там, наша соседка, у которой незадолго до нашего переезда окотилась кошка, спросила, не хотим ли мы взять одного котенка. Мы немного опасались ревности Сэма и его возможной реакции на вторжение в его владения, но решили рискнуть и согласились взять котенка.