Я снова опустился на землю. Во мне стала стремительно нарастать тошнота. Голова закружилась и наполнилась свистящим гулом. Я изо всех сил сжал виски ладонями. Гул немного стих. И тут до меня, как сквозь ватную подушку, донеслось:
– Ребя-я-та-а-а! Есть кто-о-о?!
Я оторвал ладони от ушей и вскинул голову.
– Ребя-я-та-а-а!
Ваня Попов! Он был единственным, кто, не считая пилота, оставался в вертолете перед его крушением. Значит, он всё-таки успел спрыгнуть. Слава богу!
– Я здесь! – отозвался я, поразившись, как до неузнаваемости изменился мой голос. Он стал каким-то тонким и слабым.
– Димон, это ты? – снова раздался голос Вани.
– Я! – ответил я.
Спустя несколько минут, невдалеке послышался треск сучьев, и из гущи кустарника вылез Попов. Смотрелся он неважно: лицо расцарапано, куртка разорвана, брюки вымазаны грязью. Впрочем, чего пенять? Я, наверное, выглядел не лучше.
– Я думал, ты не успеешь, – произнёс я.
– Успел, – облегчённо проговорил он. – В последний момент. Ещё бы чуть-чуть, и…
– А Николай?
Ваня пожал плечами.
– Не знаю. Когда я выпрыгивал, он, вроде, ещё оставался в вертолёте. Ты, как, цел?
– Кажись, цел, – сказал я. – С ногой вот, только, непорядок.
– Идти можешь?
– Попробую.
С помощью Попова я поднялся с земли и, опершись о его плечо, направился вместе с ним к разбившемуся вертолёту.
– Ребята-а-а! – послышалось где-то невдалеке. – Вы где-е-е?!
– Это Лиля, – обрадовался я, узнав её голос, и отозвался: – Мы здесь!
– Иди к дыму! – прокричал Ваня.
Дойдя до груды искорёженного металла, в котором кое-где ещё продолжали плясать язычки огня, мы остановились.
– Николай! – позвал я.
В ответ ни звука.
– Николай! – ещё громче крикнул Попов.
Ответа снова не последовало. Мы решили обойти вертолёт кругом. То, что мы увидели на другой его стороне, заставило нас содрогнуться.
Тело Николая лежало возле сорванной с петель и погнувшейся двери кабины. Его буквально разорвало на куски. Даже как-то не верилось, что ещё полчаса назад эти горелые лохмотья были живым человеком, который двигался и разговаривал. В наши ноздри ударил препротивный запах палёного мяса. Я почувствовал, как мой желудок выворачивает наизнанку.
Сзади нас послышался шум. Мы обернулись. Из-за деревьев вышла Ширшова.
– Ой, мальчики, вы живы! Слава богу!
Желая предохранить её хрупкую девичью психику от столь ужасного зрелища, я остановил её жестом руки.