– Не ходи сюда! Тебе не надо это видеть!
Лиля вскрикнула, отпрянула и закрыла лицо руками. Мы с Ваней снова обогнули остов МИ-2 и сели на землю. Лиля расположилась рядом с нами.
Мы чувствовали себя совершенно обессиленными. Шок от пережитого давал о себе знать. Мы словно пребывали в какой-то прострации и не могли поверить, что всё случившееся действительно произошло. Обломки вертолёта догорали и продолжали испускать едкий, чёрный дым. Мы зачарованно смотрели на него, словно он уносил с собой в небеса частичку нашей жизни.
– Вот вы где! – раздалось сзади.
Мы повернули головы. К нам, прихрамывая, приближался Вишняков. На его лице виднелись ссадины и царапины. Одежда наполовину превратилась в лохмотья. Но он, тем не менее, был жив. И видя его живым, мы чуть не подпрыгнули от радости. Когда попадаешь в такую катастрофу, каждый выживший вместе с тобой человек представляется чуть ли не родным.
– Серёжка! – бросилась обнимать его Лиля. Из её глаз потекли слёзы. Картина и в самом деле была очень трогательная. Я почувствовал, что у меня тоже защипало в глазах.
Вишняков уселся рядом с нами. Отдышавшись, он спросил:
– А где остальные? Где Алан, где Юля?
– Мы их пока не видели, – сказала Ширшова.
– А где Николай?
Мы вздохнули и потупили глаза.
– Николай погиб, – тихо произнёс я и указал на дымящийся вертолёт. – Он оставался за штурвалом до самого конца.
Сергей нахмурился и помрачнел. Воцарилась скорбная тишина.
– Надо будет обязательно как-то помочь его семье, – проговорила Лиля и вдруг встрепенулась: – Ой, а чего это мы сидим? Нужно найти наших ребят! Может, им требуется помощь.
– Лиля права, – заметил Вишняков. – Если они ещё не пришли сюда, значит, с ними что-то случилось. Надо идти, пока не стемнело. Кроме этого, было бы неплохо найти рюкзаки. Ночевать нам, скорее всего, придется в лесу. А завтра, будем надеяться, нас найдут. Все могут ходить?
– Дима, может тебе лучше остаться здесь? – обратилась ко мне Ширшова.
При одной только мысли, что я останусь наедине с грудой искорёженного железа и обгоревшими человеческими останками, меня пробрала дрожь, и я решительно замотал головой:
– Нет. Я пойду вместе с вами. Нога у меня, конечно, болит. Но не настолько, чтобы я вообще не мог ходить.
Мы ещё немного посидели, как бы собираясь с силами. Затем Сергей решительно поднялся и скомандовал: