– Что ты тут за туман сеешь? – перебил его десятник арбан. – Где ты в этой бедной старухе ведьму разглядел?
– Уважаемый воин! Это она вчера украла сыр у эфенди.
Стражник озадачено почесал куцую бороденку и шмыгнул носом. Он еще не верил в удачу.
– Точно она? Не путаешь? Скажи старуха, что это не правда.
Цыганка молча опустила голову.
Стражник кивнул в сторону шатра эфенди.
– Пойдемте. Пусть старший из нас, минган Маймул сам скажет, что делать.
* * *
У палатки эфенди шло состязание.
Караван-баши, под светом высоких факелов вкопанных в песок, в парчовом халате восседал на мягкой скамье. Те, кто видел его впервые, никогда бы не сказали, что в этом сорокалетнем толстячке с доброй улыбкой имама, скрывалась сила и власть. Он говорил тихо и, улыбаясь, но со слов его, тянет под камень ужом юркнуть. А смотрит так, не захочешь – правду скажешь.
На низком столике подле эфенди Мансура, лежали нарды и дымился кальян. Запах дымки гашиша приправленного шафраном, манил соперника – Первого Меча мингана стражи каравана. Тысячник Маймул, в тяжелых одеждах воина готового к бою, сидел напротив. Под ним чурбан с мягким подкладом, а меж сжатых колен, кривой меч в кожаных ножнах. Чурбан был выше столика и Маймулу, делая ходы на игровом поле, приходилось, привставая, кланяться.
Вторая кряду партия подходила к проигрышу Мансура.
Маймул был честным воином, выросшим в слепом поклонении старшему. Так их растили с детства. И каждый воин – монгол, быстрее убьет себя, чем ослушается десятника. Две луны назад, Мансур купил его «тысячу» у Первого Меча тумена хана-Гайора, отца Маймула. Теперь на долгих три года, он – правая рука караван-баши, охраняет его и караван. Маймул видя скверное настроение эфенди, или может положения ради, пытался сделать все, чтобы проиграть, но брошенные камни как назло ложились в выигрышных цифрах.
– Ты что, сегодня по навозу ходил, а? Глазам не верю. Что не бросит, то в цель. Воров бы так ловил. – улыбаясь, сказал Мансур.
Он видел «страдания» потевшего в «железе» монгола и это, радовало караван-баши.
– Ладно, посмотрим какой ты счастливчик. Если бросишь шаши-беши, то разрешу тебе снять кушак, он, поди, тебе уже уши натер. Нет? Не жмет? Тогда сюда слушай, не скалься! Воровство в караване меня утомляет. Есть много других дел, которые мне надо делать и делать…