Возможно, это было еще одной причиной того, что уроки нового
языка продвигались быстро. И в этом случае тоже Луминица обнаружила
присущий ей талант к языкам, превосходную память и страсть к
знаниям. Возвращаясь к полюбившейся ей книге, девочка вновь и вновь
вчитывалась в таинственные истории, радуясь тому, что завеса
приоткрывается и истина, сбрасывая с себя уродующие ее тряпки
непонимания, все больше и больше обнажает прекрасное мраморное
тело.
Девочка даже придумала новую стратегию получения запретных
знаний. На уроках Луминица время от времени с невинным видом
подбрасывала отцу Виорелу неясные ей слова и выражения, каждый раз
с замиранием ожидая, что именно они окажутся той скверной и
клоакой, которой пугал ее добрый учитель. И пару раз ей казалось,
что она была недалека от разоблачения. Но все обходилось. С
удивлением спросив, откуда она взяла то или иное слово и
предложение, отец Виорел тем не менее простодушно удовлетворялся
хитрыми объяснениями корыстной ученицы и был вынужден дать
требуемые объяснения. До смысла некоторых слов Луминица доходила
сама, найдя похожие в родном языке, а другие были понятны из
контекста.
Еще задолго до того момента, когда потерявшая всяческое терпение
Кателуца потребовала в ультимативной форме прекратить транжирить
деньги на педагога и распрощаться с отцом Виорелом, волшебный
фолиант стал для Луминицы и в прямом, и в переносном смысле
открытой книгой.
В книге были разные истории, смешные и грустные, но каждая из
них была для Луминицы еще одной благоухающей поляной райского сада,
но не того, где в невинности сосуществуют огнегривые львы и
кареглазые лани, а того, где из-за увешанного порочными плодами
дерева слышится искушающий шепот и глумливый смех. Рассказывалось
ли в книге о похождениях лукавых священников, которые надували
наивных прихожан, выдавая гусиное перо за перо из крыла архангела
Гавриила, повествовалось ли там о разбитых сердцах разлученных
влюбленных, описывались ли там похождения сообразительных
кавалеров, которые всеми правдами и неправдами пытались сорвать
плод любви, Луминица наслаждалась ими одинаково и в полной мере, а
потом втайне от родителей пересказывала братьям и сестре.
Восторг Марку и Йонуца был очевиден, а Виорика, завидуя в
глубине души способностям сестры, тоже не могла отказать себе в
удовольствии услышать в тысячный раз какую-нибудь куртуазную или,
напротив, пикантную историю.