Кладешь кусок такой свежепосоленной семужки
на белый хлебушек, а она так и течет желтоватым жирком. Настоящее
поморское сало! Чаще всего огромную рыбину солили, голова и хвост
шли на уху. Вот икру я редко ел. Но скажу, что красную на осетровую
никогда не поменяю! И особенно меня как-то в командировке поразил
так называемый мезенский засол. Семгу квасят целиком прямо в
бочках, и запашок получается такой, ох, характерный. Но зато
вкус…изюмительный!
Батя одет по-походному и деловито смотрит на
часы.
- Сейчас Саня подъедет. Маме скажешь, что
останусь на судне до следующей вахты. Ехать далеко, в Маймаксе
стоим.
Я понятливо киваю. Дядя Саша — это серьезно,
он старшим помощником капитана ходит и у него есть «Волга». А
«Волга» в этом времени машина статусная. Дядя Саша её через тестя
приобрел. Благо деньги были. В отличие от отца этот хитрожопый
мужик не брезговал фарцевать привезенным из-за рубежа дефицитом.
Помню и я много чего в молодости доставал, те же кассеты с новой
музыкой. Архангельск областной центр портовый, потому на фоне
остальных городов Союза относительно продвинутый. У нас на
дискотеках новый музон раньше Москвы появлялся. Здесь нам
конкуренцию лишь Прибалтика составляла.
- Когда в рейс?
- К концу недели, к Новому году отпуск
дадут, так что вместе встретим. И еще, Сереж, ты бы часть денег,
что у геологов заработал, положил на книжку. Потом спасибо скажешь.
И это, с тебя еще магарыч дяде Толе.
Отец напоследок улыбается и захлопывает
дверь. Меня же после его ухода как будто пронзает током. Да не
может быть, я только что разговаривал с недавно умершим отцом! И
происходит это черт-те где и черт знает когда. Бросаюсь на кухню и
с жадностью пью воду прямо из чайника. Он желтый с цветочками по
бокам. Его простецкий вид меня и отрезвляет.
Вижу лишь два объяснения всему: или я лежу в
психушке под веществами. Больно уж реальность ладно выстроена. Не
может быть такого под воздействием обычных болеутоляющих. Или я
все-таки помер и сверхъестественным образом перевоплотился в тело
брата. А он тогда где? До его трагической смерти еще почти десяток
лет. Как она в тот момент подкосила маму! Глядишь, и прожила бы
подольше, внуков понянчила.
Дьявол! Ну почему наше прошлое приносит чаще
всего не радость, а горе и страдания от невозможности все изменить?
Так, чувак, подожди голосить. Все еще живые! Тогда где я, который
я? Двигаюсь обратно в комнату и внимательно осматриваюсь. Странно,
вообще никаких признаков меня самого маленького. Сколько мне тут?
Пятнадцать. Уже должен был достаточно наследить в пусть и недолгой
жизни.