— Верно, — не стала она спорить. — И ты тоже исполнишь мои требования, если хочешь, чтобы я осталась.
— Я весь внимание, — он снова опустился на стул и, сложив руки на груди, уставился на Карну.
Она села напротив, гипнотизируя его взглядом. Так и хотелось окунуться в ее глаза снова, но он и так пробыл там слишком долго. Продолжительность надо увеличивать постепенно.
— Первое — я буду сама выбирать воспоминания, — сказала Карна.
— Ты не знаешь, что именно мне надо, — возразил Рихард.
— Ты объяснишь. Я понятливая. И в отличие от тебя — понимаю все с первого раза. Второе — ты не лезешь в мою жизнь и в мое прошлое.
— Я и так узнал достаточно, — пожал он плечами. — Высшее общество — это и Уго понял. Вдова, так? Решила поиграть в трагедию, вместо того, чтобы жить дальше, как делают тысячи других женщин. Эгоистка, инфантилка и обманщица. Из тебя получится отвратительная монашка.
— А ты… — она прищурила глаза и наклонилась над столом. — Моральный дегенерат. Но знаешь что? Ты будешь выполнять свою работу на все сто процентов, а я за этим прослежу. Пока я здесь, ты убьешь столько навок, сколько возможно. А потом пройдешь эту проверку, а я уйду в монастырь.
— То есть я еще и плохо работаю? — насмешливо уточнил он.
— Аббатиса так не считает. Но я уже успела убедиться, что она в тебе сильно ошибалась. Так что, ты согласен на мои условия?
Рихард потер подбородок — совсем как Августина в воспоминании.
— А если еще раз влезешь в мою голову без спроса, — сказала Карна ледяным тоном, — я собираю вещи и ухожу.
— А поторговаться? — спросил он. — Вдруг это будет вопрос жизни и смерти?
— Ты же лучший ловец, — язвительно напомнила она. — Выкарабкаешься.
— Ладно, — кивнул он и, протянув руку, накрыл ею ладонь Карны. — По рукам.
— И сейчас я отправлюсь с тобой, — категорично напомнила она, выдернув свою ладонь. — Посмотрю, так ли ты хорош.
— Карна, правда, тебе не стоит туда идти. Тем более, сначала мне надо зайти кое-куда… за реквизитом…
— Тем лучше. Увижу, можно ли занести это в расходы и по какой статье учета.
— Прекрасно, — усмехнулся Рихард. — Тогда иди, собирайся. Солнце давно село.
Карна поднялась и, кивнув ему свысока, вышла из кухни.
Рихард закинул руки за голову и потянулся. Во всем теле была легкость, словно он только что принял освежающий душ. Увидеть Авгутину оказалось приятно. В воспоминании Карны она выглядела неплохо, несмотря на седину. Пять лет он ее не навещал — прозвучало как упрек. Что если Августина предполагала, что он увидит это воспоминание? И те слова — о том, что монастырь — не путь для Карны, что ей нужна его помощь — предназначались ему?