— Похоже?
Карна кивнула. Ей хотелось спросить, часто ли он тут бывает, и она прикусила себе язык, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Аббатиса была какой-то другой в воспоминании, — сказала она вместо этого. — Вернее, все было точно так же, но словно изменились оттенки. Она была такая строгая, правильная, монолитная, как скала. А в воспоминании стала мягче, и эти царапины на обоях… У нее есть кошка?
— Да, старенькая уже, должно быть. А может, завела новую…
— Она врала насчет кодекса? — прямо спросила Карна.
Рихард вздохнул, и Карна медленно кивнула.
— Я не обижу тебя, — пообещал Рихард. — До меня дошло. Со второго раза, правда, но я не безнадежен.
Он улыбнулся, как нашкодивший мальчишка, и вдруг показался очень привлекательным: волосы его снова растрепались, а улыбка вышла такой озорной и хорошей. И Карне захотелось снова пересесть поближе, чтобы чувствовать тепло его тела, и неторопливую ласку…
— А вот и наша Фифи, — радостно объявила мадам Роуз, внося в комнату собачонку. — Кто бы мог подумать, что ты сегодня станешь самой дорогой девочкой, а?
Она потеребила треугольные ушки собачки, а та тявкнула что-то в ответ и выпучила и без того большие глаза.
***
Передав Фифи в руки спутницы ловца, Роуз улыбнулась и сама закрыла за ними дверь. Вечер начался на редкость удачно. Мало того, что она сплавила с рук собачонку, которая вызывала у нее лишь жалость и воспоминания о не самом приятном клиенте, так еще и за Харди было радостно на душе. Он сложный, конечно, и не каждая потянет такую степень открытости. Она бы точно не сумела построить отношений с мужчиной, способным увидеть всю ее подноготную. Роуз невольно поежилась, словно от озноба. Такая, как Карна, ему и нужна: красивая, правильная, женственная, но со стержнем… И как Рихард ее обнимал: осторожно, будто боясь спугнуть. Если бы он не был так увлечен своей спутницей, то наверняка не отвалил сорок шендеров за собачонку, за избавление от которой она и сама была готова приплатить.
— Роуз, — окликнул ее мужчина от одного из столиков, и она с готовностью подошла.
— Здравствуй, дорогой, — профессиональная улыбка осветила ее лицо, хотя этот клиент ей не особенно нравился. Нет, он не имел каких-то извращенных пристрастий, и девочки охотно его обслуживали, но как человек он был ей неприятен. К сожалению, личная симпатия в ее бизнесе — непозволительная роскошь.