Рихард не стал включать свет — ночью он видел немногим хуже, чем днем. Прищурившись, заметил темный туман, тянущийся в боковой коридор. Расстегнув пальто, аккуратно повесил его на вешалку, достал пистолет и взвел курок. К запаху гнили добавился аромат копченостей — жрун выбрался и, конечно, отправился на кухню. В глубине дома что-то упало и разбилось, послышался рык, чавканье. Держась у стены, Рихард медленно пошел по коридору и остановился у сорванной с петель двери.
Кухня походила на поле боя: развороченные мешки с крупами, сорванная вязанка лука, обглоданные кости — вроде бы свиные, и все присыпано мукой. Жрун доедал окорок, обнимая лапами желтоватую кость и вгрызаясь зубами в плотное мясо, и у Рихарда едва не вырвалось ругательство.
Жрун был заперт несколько дней и не ел, так что не успел растолстеть, но все, что сожрал, перешло в мышцы и трансформацию тела. Мирабелла бы не узнала свою Жожо, теперь это была тварь размером с хорошего волка. Вытянутая пасть, полная желтых зубов-иголок, напоминала крокодилью, а следы от загнутых когтей исполосовали весь каменный пол.
Тонкие до прозрачности уши вдруг развернулись в сторону Рихарда, тварь повернула морду и сглотнула. Кусок окорока застрял над розовой ленточкой, перетягивающей костлявую шею, а потом с трудом протиснулся ниже. Рихард почувствовал холодок, пробежавший по позвоночнику: пасть жруна медленно растянулась в стороны, оголяя тонкие желтые зубы. Он улыбался!
— Ловец, — голос звучал глухо и низко, будто из-под земли. — Наконец ты пришел.
12. 12.
Карна стояла у ворот, костеря ловца, на чем свет стоит. Сначала он влез ей в голову, потом отвел в бордель и теперь вот бросил одну и в темноте. Фифи — теплый комочек у груди — не в счет. Особняк Гроха находился на возвышении, и город мерцал внизу редкими квадратами окон и рядами фонарей, обрывающимися у черной реки. Карна тоже стояла у фонаря, окруженная желтоватым коконом света, а вокруг была тьма, живая и полная теней. И чем дольше Карна вглядывалась в ночь, тем сильнее ей казалось, будто оттуда тоже кто-то смотрит, изучает, крадется… Что-то хрустнуло позади — будто камешек под чьей-то лапой, вдали взвыла собака – резко, отчаянно, как от боли. Фифи высунула мордочку и тихо заскулила, причмокивая и посвистывая.
— Там кто-то есть? — шепотом спросила Карна и подпрыгнула на месте от шума крыльев сорвавшейся с куста птицы. Сердце зашлось точно как та птица, между лопатками выступил пот, несмотря на то, что Карна давно продрогла.