Все-таки
отец большой молодец, что умудрился найти квартиру с двумя
спальнями. Сестра уснула сразу, слишком умаялась во время пути. В
соседней комнате еще довольно долго возились родители – шушукались,
смеялись. Я сидел на кухне и пытался читать книгу. Получалось
плохо. Мысли постоянно уносились куда-то в даль. Все хотелось
представить, как мы теперь заживем вместе, кем вырастет Ирка, как
сложится моя судьба.
В какой-то
момент я почувствовал на себе чей-то взгляд. Тяжелый. Оценивающий.
Недобрый. Ощущение было таким реальным и жутким, что по коже
пробежал мороз, а сердце испуганно сжалось.
Я резко
захлопнул книгу и обернулся. Никого. Пусто. Стояла звенящая тишина.
Может..? Я обернулся к окну. Нет, и там непроницаемая тьма, такая
густая хоть режь ножом. Хотел было встать и выглянуть наружу, но я
вдруг устыдился этого порыва. Какого черта? Второй этаж, дом
старинный, потолки высоченные, откуда здесь кому
взяться?
Ты же
взрослый мужик, Олег, не какой-то там сопляк! Я усмехнулся своим
глупым страхам и снова взялся за книгу. Ощущение постороннего
взгляда не проходило. Казалось, кто-то изучает меня, как забавного
жучка, и цели у него недобрые.
Я сидел,
уставившись в страницы и ждал, что будет дальше. Поэтому, когда в
окно что-то стукнуло, вздрогнул и уронил книгу на пол. Потом
последовал еще удар и еще. Совсем негромко. Но в этой звенящей
тишине… И меня взяла злость.
- Да что
здесь, бляха-муха, происходит?
Я вскочил и
ринулся к окну. Все! Хватит! Хватит бояться, хватит ждать
неприятностей. Надо жить. Жить и ничего больше! Третьего шанса не
будет! Все это я от переполнявших меня эмоций проговорил
вслух.
Звук
затих.
Какое-то
время я еще постоял, опершись руками о подоконник и уткнувшись лбом
в прохладное стекло. После сплюнул и вернулся на место. Книгу
поднял и положил на стол, открывать не стал. Что толку? Все равно
не вижу ни слов, ни букв. Все равно только и жду, что будет
дальше.
Стук
повторился. На этот раз дробный частый. Я подхватился, уставился в
окно и… в сердцах сплюнул. В стекло бился бражник. Огромный, с
половину моей ладони. Красивый. Как любой приличный мотылек, он
просто рвался на свет. И меня отпустило. Исчезло предчувствие
неминуемой беды, ушло ощущение взгляда. Все стало просто и легко.
Надо было подождать еще пять дней. На шестой не выпускать из вида
Ирку, не дать…