Через седмицу меня опять позвали к брату, и я пошла, размышляя – вот как оно так сталось, что иду к нему, будто на казнь? Ведь раньше я любила и его и Ольвига. И они будто бы тоже - баловали, жалели, дарили маленькие подарочки и сладости. А потом как-то разом все осталось в прошлом, все испоганила мачеха.
В большом покое, где ждал брат, мне опять велели поднять рубахи и показать ноги. Я подчинилась. Мачеха поджала губы.
- Может там весь зад да бока синие, ноги-то она теперь бережет…
Я в изумлении уставилась на нее – это же она совсем не жалеет своих приживалок! Ведь брат обещал казнить их, если не досмотрят за мной. Или они не так уж важны, а важно другое? Да так, скорее всего, и задумывалось - неустанно и настырно вкладывать в его голову только плохое обо мне. И я решилась ответить:
- Так государь в банный день может зайти и посмотреть, если сочтет нужным.
- Непременно, - мрачно ответил Саур, - надеюсь, что и дальше с тобой не будет мороки. И еще, мать, княжна должна смотреться княжной, а не чернавкой. Меньше чем через год мне нужно будет искать ей мужа. О том, что она на выданьи, уже знают. И я боюсь даже думать о том, какие слухи ходят о Северной княжне, если ее видели одетой в обноски.
- Правильные слухи, правильные, - подхватила мачеха, - что скромна да непривередлива, покорна да послушна, глаз от пола не подымет. Для чего же я столько лет старалась? А что страшна да бесцветна, как рыбина, вся в мать свою…так брови насурьмим, щеки свеклой натрем, косы хною выкрасим. Кому-нибудь да всучим. За выгодный договор и не такой страх за себя возьмут.
Брат молчал и смотрел на нее… долго смотрел. А потом перевел взгляд на меня и я крепко сжала веки, чтобы не брызнули слезы, подступившие к глазам - а я ведь совсем забыла… Забыла, что плоска, костлява и бесцветна. Что только и есть во мне – правильное воспитание. И размечталась о хорошем, о сказке думала.
- И как давно она об этом знает? – тихо и вкрадчиво спросил брат у своей матери, а я замерла. Когда он вот так говорит, нужно ждать грозы, нужно скорей бежать и прятаться. Я сделала шажок к двери и вся сжалась, судорожно сцепив кисти рук в замок.
- Так… мы сделаем так, - продолжил он, пристально глядя на мать и не дожидаясь ее ответа. Потом будто вспомнил, что я все еще здесь: - Ступай отсюда, Студена, не нужна больше.