Друна говорила про кровь… ее же не должно быть много? Иглой уколола палец и стала капать кровью на простынь, давила пока палец не заболел. Капли падали то рядом, то поодаль и я размазала их, собирая в кучу. За спиной скрипнула дверь и я, дернувшись, обернулась…
- Любча… напугала, - прохрипела задушено. Я бы умерла на месте, если бы сейчас вошел он.
- Ты что это? – ошарашено оглядывала она меня.
- Ты должна мне – помнишь? Ты клялась, обещала, - пристально взглянула я ей в глаза.
- Скажи вначале, - просила она тревожно.
Я трудно вытолкнула из себя только первые слова, а потом они полились рекой – захотелось выговориться и пожаловаться:
- Он отказался от меня, не хочет быть мне мужем, сказал – по-отцовски… Я тогда плохо поняла - волновалась…, сейчас вот только дошло до ума. Я не смогу… слишком это больно, Любча. Слишком сильна обида. Не за то, что совсем не люба ему, это как раз понятно и ладно бы… это я пережила бы. И сделала бы все, чтобы понравиться потом. Но не теперь - мою первую ночь он подарил Уляне. Такое нельзя простить, даже понять трудно. Я, оказывается, совсем не знала его, а теперь… забыть хочу. Ошиблась… нельзя судить о человеке по нескольким словам. Но теперь чего уж? Нужно как-то исправлять то, что натворила. Выведи меня за городские стены? Я бы и не просила тебя, просто города совсем не знаю. Потом уйду, а ты останешься, скажешь – когда увидела, что я пропала, то кинулась вдогонку, искала. Мне бы только за стены, а там со мной все ладно будет, я уже придумала куда пойду.
- Спят все… - угрюмо проронила она, - вот же… я так и знала. Стужка, а ведь Саур казнит его, своими руками сничтожит! Он же не только тебе нанес обиду, но и всему княжескому роду Севера!
- Смотри! Разуй глаза, - дернула я себя за обрезанные пряди, – я подумала об этом. Зла ему не хочу – сама навязалась. Ничего ему не будет. В жены он меня послушно взял… простыню покажет и косу – все мол, свершилось, как и положено. А что глупая сбежала после всего – уже не его вина, а только моя. Что там в дурной голове «сущего дитя» делалось - он знать не мог. Стало быть, и в ответе за это не будет. Для меня сейчас главное – уйти из этого дома, вдали от него сразу станет легче.
Любча обвела глазами светелку.
- Тогда я скоро. Оденься пока в дорожнее.
Она сноровисто раскинула на полу скатерть, сдернув ее с сундука, и стала кидать на нее одежду. Я пока быстро натянула на себя верхнюю рубашку из плотного синего полотна, поддела штаны для верховой езды, повязала голову по-бабьи. Постояла и посмотрела, как подруга собирает меня в дорогу, а потом добавила к небольшой горке одежды шкатулку с золотыми монетами, что вручил мне на пиру брат.