— Я Гарри Поттер, — признал очевидное товарищ сержант, пытаясь
себя настроить на то, что он опять Гарри Поттер и «своих» тут нет.
Его теперь окружали малолетние фашисты, их шавки и предатели.
— А у тебя есть этот… — Рон очень похоже изображал интерес, но
глядя в глаза этому предателю, Гришка понимал, что это ложь.
Поэтому не задумываясь, поднял волосы, на что рыжий отреагировал
совершенно неожиданно. — Да разве это шрам? Ты меня хочешь
обмануть! Никакой ты не Гарри Поттер! — рыжий резко поднялся и
куда-то убежал.
А Гриша озадаченно посмотрел ему вслед, наложив на стенку купе
зеркальные чары, которые использовала Гермиона. Из зеркальной
поверхности на него смотрел пацан лет десяти с первой степенью
алиментарной дистрофии, перемотанными скотчем очками и одетый, как
беспризорник. Все было, на первый взгляд, нормально, но вот подняв
волосы, больше относившиеся к категории «патлы», шрама, как
такового, Гарри не увидел. То есть наличествовал заживший
осколочный след, очень давний и все. Никакой вечно свежей раны, что
заставляло задуматься серьезней. Не зря предатель так отреагировал,
ведь лейтенант Зарубин из отдела СМЕРШ говорил, что враг себя
всегда выдаст.
Насколько Гришка помнил, ожидалась встреча с местным фашистом —
Малфоем, а потом на него придет посмотреть Гермиона, ищущая жабу
Невилла. В то, что жаба просто так пропала, да и в то, что все так
интересно совпало, товарищ сержант не верил. Он просто пытался себя
настроить на то, что Малфой — не фашистская гадина, а пока еще
ребенок, которого убивать нельзя. По крайней мере, не прямо сейчас.
Хотя память, конечно, подсказывала…
— Ты не видел жабу? — девочка вела себя очень заносчиво,
говорила громким голосом и была этим так похожа на Верку...
Пригласив девочку садиться, Гриша вгляделся в глаза Гермионы,
уловив там какую-то тоску, понимая, что девочка так прикрывает
какую-то беду. А какая беда может быть на войне?
— Жаба найдется к концу путешествия, — мягко произнес мальчик. —
Давай лучше посидим?
— Давай… — почему-то неуверенно произнесла девочка, не
понимавшая, что происходит. Необыкновенные зеленые глаза Гарри
Поттера были неожиданно взрослыми и смотрели с таким пониманием,
что Гермионе неожиданно захотелось расплакаться. Твердо помнившая,
что плакать нельзя, потому что будут смеяться и могут даже побить,
девочка сглотнула свой всхлип, усевшись напротив.