Когда выхожу в прихожую, мама удивленно вскидывает брови. Заметила, что я переоделась, но, наверное, списывает это на личные счёты. Так даже лучше.
– Лиза ещё спит? – спрашивает меня.
– Да, мам. Не буди пока её.
– Не буду, – ворчит себе под нос. – У нас розетка сломалась в гостиной, а починить некому. Да и дверца на кухонной тумбе на ладан дышит, ещё чуть-чуть и отвалится.
– На что ты намекаешь, мам? – спрашиваю, опираясь лбом о дверной косяк. – Хочешь, я сама починю, когда приеду?
– Я намекаю на то, что мужика тебе надо достойного, Яна.
– Чтобы розетку и дверцу починил? – не могу удержаться от подколки.
– Да ну тебя, – машет рукой мама. – Кого ты ждешь? Принца на белом коне? Ты его не дождешься! Был у тебя уже один, да свалил в неизвестность, оставив тебя с ребёнком.
Всей правды об отце Лизы маме я не рассказала, конечно же. Это был бы фееричный скандал, что её умница-дочка после нескольких часов знакомства поехала с незнакомым мужчиной в отель. В тот период мать часто оставалась на подмосковной даче, которую мы чуть позже продали. Мне нужно было всего лишь навещать бабушку и учиться, да только Динка со своим праздником спутала все планы.
Я впервые не ночевала дома, оставшись наедине с мужчиной. Матери сказала, что это были долговременные отношения, да только мы расстались, и он пропал бесследно, а я не успела рассказать ему о своей беременности. И номер он сменил, и адрес. Мне приходилось изворачиваться и врать, иначе мать бы всю столицу на уши поставила, чтобы его найти.
– Не такой судьбы я для тебя хотела, Янка.
– Я знаю. Прости, что не оправдала твоих надежд.
Открываю дверь, выхожу в подъезд и дрожу от негодования. Стоило мне один раз ошибиться и теперь семь лет приходиться выслушивать о том, какая я непутёвая. Но такие моменты наглядно показывают мне, как не стоит вести себя с собственной дочерью.
Я выхожу из подъезда взвинченная. Нахождение с мамой под одной крышей становится просто невыносимым. Возможно, стоит подумать о том, чтобы снять квартиру, но лишние траты сейчас ни к чему… Я долго копила на однушку, а суррогатное материнство станет мощнейшим толчком для приближения к цели.
Автомобиль Тимура уже стоит у подъезда. Увидев меня, он выходит из салона на улицу, кивает мне в знак приветствия и открывает дверцу. Меня немного потряхивает, когда Багримов находится близко, а в ноздри вбивается запах древесного парфюма. Прикосновение его теплой ладони жалит мне руку. Наверное, я предпочла бы, чтобы он вёл себя как хам и не показывал мне свои джентельменские манеры. Уж я-то знаю, на что он способен.