– Может, не надо? – попискиваю на кушетке.
Мне не слишком хочется, чтобы Тимур видел меня в таком виде – с гелем на обнаженном животе, но он заказчик и имеет полное право на то, чтобы знать о собственном ребёнке всё. Я лишь сосуд, который необходим ему для вынашивания.
– Ещё чего! – возмущается доктор. – Лежи смирно, Яна, не то откажется от ребёнка. Куда девать потом будешь?
– Что Вы такое говорите, Варвара Степановна! – пугаюсь.
– Думаешь не бывает такого? – ухмыляется доктор. – Я всякого повидала за время работы здесь. Биологические родители разными бывают – кто-то идёт на этот шаг, потому что безуспешно пытается зачать ребёнка десяток лет подряд, а кто-то, потому что не хочет портить фигуру и верит в мифы о том, что после родов женские половые органы растягиваются до невероятных размеров.
Я тихонько смеюсь и не могу поверить в то, что такое на самом деле бывает. Лена, во всяком случае, показалась мне не такой. И нет, я защищаю её не потому, что обижена на Тимура или из женской солидарности. Она правда выглядела милой и заботливой будущей мамой.
– Смешно тебе, Ян? – качает головой доктор. – Всё, я зову заказчика.
Варвара Степановна выходит из кабинета, оставляя меня одну. Я перевожу взгляд на монитор аппарата УЗИ и вижу там застывшее чёрно-белое изображение малыша. Я перелопатила много статей о том, что бывает при увеличенном размере желудка у плода. Самый неприятный, но не смертельный исход – это операция, которая может понадобиться сразу же после рождения.
Когда Тимур заходит в кабинет ультразвукового исследования, мне второй раз за час хочется провалиться сквозь землю. К счастью, он ведет себя вполне деликатно и опускает взгляд не на меня, а на монитор.
– Я ставлю диагноз гастромегалия плода, – произносит доктор. – Нужен будет чёткий контроль, Тимур Каримович.
Я вижу, как Багримов плотно сжимает челюсти и впивается взглядом в экран, будто может понять там больше, чем кандидат медицинских наук. Мне сложно представить его отдающим ласку. Кажется, что он умеет только брать и пользоваться, отчего малыша внутри меня становится до боли жалко. Что, если ребёнку и правда потребуется операция? Как же он будет… без материнской любви? Чтобы окончательно не разреветься, я предпочитаю не думать об этом сейчас, полагаясь на ошибку УЗИ.