– Суррогатной матери вашего ребёнка нужно будет приехать в среду, – произносит Варвара Степановна. – Плановая сдача анализов и осмотр.
Нервно закусываю губу, потому что сдача крови – худшее, что может быть со мной.
– Яна, Вы будете свободны в среду в восемь утра? – поворачивается ко мне доктор, протягивая салфетку.
– Будет, – отвечает вместо меня Тимур.
Мои брови изумленно ползут вверх, а в венах тут же закипает адреналин.
– Нет, не буду, – произношу, не подумав.
Спонтанный порыв, который вырывается из меня ради протеста напыщенному индюку, который считает, что всё за деньги покупается. Даже моё личное время.
– Так на какое время мне сделать запись? – испуганно спрашивает доктор.
– Я могу приехать в десять.
– В десять у меня важная конференция, – произносит Тимур, испепеляя меня своими чёрными глазами.
Невозмутимо сажусь на кушетке и одергиваю блузу вниз, чувствуя, как пылают мои щёки. Не знаю, что в меня вселилось, но сейчас уступать ему я не намерена.
– Я могу приехать на приём одна к тому времени, которое мне подходит, – пожимаю плечами. – Если вы так сильно заняты, Тимур Каримович.
Заткнись, Яна. Господи, заткнись. Квартира… Квартира... Вдали от мамы. Нужно только потерпеть и слушать Багримова. Не жить же тебе с ним, в конце концов.
– Ладно, – отвечает Тимур ледяным тоном. – Сделайте запись к десяти, Варвара Степановна. Мы будем. Оба.
– Хорошо, – соглашается доктор. – К десяти так к десяти. Главное, чтобы не после обеда.
Мы выходим из клиники спустя десять минут. Тимур быстро идёт по направлению к парковке, а я едва успеваю его нагонять сзади. Вспоминаю тот момент, когда искала его узнав о беременности. Как унижалась, поехав в ночной клуб его друга. Как мечтала о том, что он извинится за своё поведение и скажет, что в тот момент, когда выгонял меня, предлагая деньги, был не в себе, а совместный ребёнок всё исправит. Ничего подобного, конечно же, не было бы.
Рожала я одна, и никто, кроме Дианы и мамы, не встречал меня из роддома. Родительница едва сдерживала раздражение, а медсестры сочувствующе кивали головами, узнав о моем статусе матери-одиночки.
Тимур открывает дверцу салона, и я запрыгиваю в него раньше, чем он успевает протянуть мне свою руку. Внутри невыносимо жарко, поэтому Багримов включает кондиционер и молча трогает с места.