—
Спрашивай, чего надо, Колька, а я пока самовар поставлю. Ко мне
ведь мало кто из нормальных людей заходит. Да почитай, как завод
закрылся, так и нет уже тут никого, одни забулдыги. Да и как не
пить-то, коли жизнь под откос пошла? — сокрушалась старуха над
людской бедой, наливая в фарфоровые пиалки ароматный
чай.
— Да я по
человеку тому, что Мишка в лесу нашёл. Может, знаешь чего? —
спросил Волков, отхлебывая из пиалки чай и закусывая его кусковым
сахаром с сушками.
— А чего
тут знать-то? Не наш это человек, не заводской. Да и не со
склада.
Волков
знал, что завод продали какому-то ушлому коммерсанту, который все
оборудование сдал на металл, а заводские цеха приспособил под
склады. Да только и у него дело не заладилось, и стоят сейчас эти
склады пустые. Но пара сторожей из местных, на всякий случай, все
же имеется.
— А не
случалось ли в последнее время в посёлке чего-либо необычного?
Может, кто-то тебе вещи явно не свои приносил? — поинтересовался
капитан.
— Вещи мне
только Мишка таскает, — усмехнулась старуха. — Так я знаю, чьи это
вещи. Соседа моего, что напротив меня дверь в дверь жил.
— А почему
жил? — удивился Волков. — Это ж Сергея Матвеева квартира, наладчика
с бывшего консервного?
— Его
родимого, его квартирка была. Да только он свою квартиру со всей
мебелью на Мишкину лодку обменял. А сам сел в лодочку ту,
сердешный, да и уплыл, куда глаза глядят.
— Как это?
— удивился Волков такому необычному известию.
— Он ведь
как завод то закрыли, в город на заработки подался. Работал там
где-то на стройке, работал. Он ведь мужик то не пьющий, работящий,
хоть и бобыль. Ну так, работал он, значит, а денег ему так и не
заплатили. Он и уволился, а расчёт не получил. Обещали недавно всё
выплатить. Поехал Серёга в контору, а ему отказали. Пришёл он с
конторы поздно вечером, видимо, пешком, через лес шёл, потому как
маршрутка то последняя пустая пришла. Мне из окна всё видать. Денег
у него, бедного, наверное, на маршрутку не было. Обиделся Серёга
шибко. Всю ночь по квартире ходил, шараборился. У нас стены то
дырявые, и мне слышно всё. Всю ноченьку не уснул, свет не гасил. А
утром зашёл ко мне, на последнюю мелочишку купил пол-литра
самогонки и к Мишке пошёл.
Так, мол,
и так, друг мой Михаил, выручай, говорит, кореша своего, давай
меняться. Я тебе хату мою со всей мебелью, что там стоит, а ты мне
лодочку свою старенькую без мотора. И поеду я, говорит, в деревню
Карагач к невесте своей век доживать да горе мыкать.