Меня аж передёрнуло от омерзения.
Когда я увидел всё это в её голове, с большим трудом удержался от
того, чтобы не свернуть Виктории шею.
Ахмед сипел, в его глазах рушилось
представление об идеальной семье. Но мы ещё не закончили.
— Дамир, твой сын, — продолжил я. —
Прекрасный молодой человек, идущий на красный диплом в престижном
институте. Не так ли? Подспорье и будущий наследник. Мальчик
увлекается машинками и уличными гонками, да? Чем бы дитя не
тешилось. Ну а если случайно собьёт бомжа в четыре утра, так папа
поможет замять это дело, верно? Бомжей полгорода, а любимый сынуля
такой один.
Ни капли стыда в его взгляде. Ни
малейшего раскаяния.
— Только это было не случайно,
Руслан, совсем не случайно. Друг Дамира поспорил, что у того кишка
тонка, а мальчик и сам давно хотел посмотреть, что будет с
человеческим телом, если его смять на скорости 120 километров в
час. Он с азартом жал на педаль, глядя, как по улице переставляет
трясущиеся ноги тот бедняга.
Ахмед попытался что-то сказать, но я
надавил ему на горло, блокируя кислород.
— Дамир — поклонник красивых девушек,
как и его папа, верно? А если какую-нибудь строптивую «суку» надо
опоить, накачать чем-нибудь, пригрозить проблемами в учёбе? Просто
стимул, чтобы лучше соображала.
Я посмотрел на него и продолжил:
— Руслан, а помнишь, Марию
Степановну? Наверняка — нет. Гувернантка молодого Дамирчика. У
которой в сумке однажды нашлись пропавшие украшения твоей жены. Её
уволили со скандалом, а потом и вовсе посадили. Ты постарался.
Чтобы всякая «шваль» не забывала своё место. Очень твоему сынуле
понравилось, как ты это сказал. «Шваль». Он прямо преисполнился
гордости в тот момент. Ощутил себя большим и важным, прямо как его
папка.
Убрал сапог, позволяя ему нормально
вздохнуть.
— Ты ведь уже понял, что никакие
украшения она не крала? Что Дамир подкинул их ей. По какой причине,
возможно, спросишь ты? Чем могла обычная няня так задеть
семилетнего ребёнка? Она его била? Она издевалась над ним? Не
угадаешь. Я бы не угадал. Мария Степановна оставила твоего сына без
мороженого за плохое поведение. А когда он начал скандалить —
поставила в угол.
— Откуда ты всё это знаешь? — наконец
выдохнул он.
— Я умею смотреть вглубь.
Ахмед замолк, переваривая
услышанное.
— Они несовершенны. Ну и что?! —
наконец, заорал он. — Чистоплюй херов, кто ты такой, чтобы судить
меня? Чтобы судить нас? Несколько людей в минус. И что? Знаешь,
сколько жизней спасли благодаря мне? Сколько пациентов выходят из
моих больниц?!