– Да, да, Кирилл. Сейчас бегу!
«Да что это Пескову так не терпится? Что это за дело такое срочное у него?» – краснея, думал Никитин. Однако спросить напрямую было бы нелепо. И он молча продолжал читать документ.
– Может быть, я все-таки пойду, Никита Сергеевич? – сказала секретарша, вставая с кресла. Он пытался вникнуть в суть документа уже в течение длительного времени, и ее присутствие было, очевидно, ни к чему. Но Никита Петрович, побагровев сильнее прежнего, зло уставился на свою секретаршу и почти крикнул ей:
– А я говорю Вам, останьтесь!
– Да что это с Вами, Никита Петрович? – удивленно подняла свои красивые брови Ирина, – я только схожу к Кириллу Федоровичу и вернусь. А Вы пока документ почитаете.
– Не Вам судить, что и как мне делать! – закричал Никитин, вставая из-за стола.
– Конечно, конечно, Никита Петрович, Вы только не волнуйтесь так.
В этот момент мобильный телефон Ирины опять зазвонил.
– Да, Кирилл. Я у Никиты Петровича. Сейчас уже иду, – проговорила секретарша в трубку.
– Никуда ты не пойдешь! – перейдя на «ты», закричал Никитин.
Почувствовав недоброе, секретарша проворно ретировалась к двери. Никита Петрович, видя безвыходность своего положения, – он определенно не успевал добежать до двери, чтобы не дать ей покинуть свой кабинет, – вдруг встал на колени и неожиданно для себя, почти плача, жалобно забормотал:
– Прошу тебя, Ирина, не ходи к нему. Останься! Молю тебя! Что тебе он? Зачем это надо? Ну, скажи? Останься! Ирина! Ирина!
– И с этим та же история, – презрительно глядя на своего некогда грозного начальника, сказала Ирина и, надменно подняв голову, вышла из кабинета.
Снежный Барс беспечно резвился под полуденным солнцем. Его окружали бескрайние просторы горного Алтая. Вдоволь наигравшись, он продолжил свой путь. Барс легко передвигался неспешной рысью: мягкие пушистые лапы утопали в глубоком снегу, дымчато-серый мех надежно защищал его от мороза.
Николай открыл глаза. Первое, что он почувствовал, была головная боль. Затем пришло ощущение слабости. Он встал с кровати и побрел на кухню. Налил себе стакан воды. Нетвердой рукой поднес его ко рту и жадно опустошил. Потом второй и третий. Вода не принесла облегчения.
– Тебе не надо столько пить, – раздался откуда-то сбоку голос жены.
Вместо ответа Николай пробормотал что-то невнятное.