Метрах в пяти от поваленного бревна, на котором сидели братья, слепец остановился, нащупал в кармане платок, вытер лицо от капель дождя и стал принюхиваться:
– А хлеб ваш свежий! Так только утренний каравай пахнет, вчерашний уже не так… Кто здесь?
Лёва с Даней удивлённо переглянулись, и, как настоящие братья, поняли друг друга с полуслова. Они были демаскированы слепцом, дальше скрывать свое присутствие не имело смысла.
– Что ж ты сам бродишь, без поводыря? Забредешь в даль далёкую, и что потом? – Лёва сжалился над слепым путником и встал, чтобы подать ему руку. – Местный, что ли? Давай к нам, отдышись, а то уже ноги еле переставляешь.
– Вот спасибо, хлопцы, вот спасибо… Воздастся вам на том свете, точно воздастся… – слепой доверчиво протянул вперед руку, в которой была трость, и с помощью Лёвки преодолел глинистый бугор, отделявший колею от завалинки. – А если и хлеба дадите, так молиться за здравие буду денно и нощно… За кого свечку ставить? Звать-то вас как, ходоки?
– За Данила поставишь и за Льва, – сказал старший брат, отрезая от каравая краюху. – На, поешь… Чем богаты. Даня, рубани ему сальца…
– Ооо… так вы еще и сало имеете, роскошь, роскошь… – местами голос слепого становился по-женски высоким, что придавало его речам какую-то интересную, необычную тональность.
Не опуская головы, их новый знакомый первым дело принялся жевать сало:
– Не наше… Александровское. Наше сладенькое, мягкое, а у них хряки, что на продажу идут, мясистые, жилистые. Ага… – отщипнув левой рукой кусок хлеба, слепой положил его в рот. – И на соломе ж экономят, куркули… Ну что тебе того сена, разбогатеешь, что ли… Положи нормально, обожги как положено, так аромат же будет, шкура смачная выйдет. Наши себе такого отношения к продукту не позволяют.
– Наши – это чьи? – поинтересовался Лёва.
– Та гуляйпольские мы. А вы откель? Говор у вас не наш. Хотя с юга вы, точно…
– Юзовские мы, – ответил Зиньковский.
– То-то я чую, не наши. А за какими делами к нам? Или гастроли проездом?
– Та не, не проездом. В Гуляйполе идём. Шо там, далеко ещё?
– Почти пришли. А чего лесами? Чего не по тракту? Боитесь кого? – поинтересовался слепой, прожевывая следующий кусок хлеба.
– Слушай, а шо ты такой любопытный? – Лёва стал злиться, понимая, что перед ним местный хитрец.
– Да не, не подумай чего, хлопче… Времена же смутные, кого тут только не бывало за последний год – австрияки одни чего стоили, теперь вот петлюровцы шныряют. А нам-то, селянам, с того только беда одна. Не серчайте, хлопцы…