Народная мудрость заставила Чарльза хмыкнуть.
- Вот сперва табуны проиграл, потом и земли… он бы и это все, да
только Старый Кло вовремя сообразил, что сынок у него дерьмовистый
получился, и отписал, стало быть, усадьбу женушке его. А та, пусть
и любила муженька, но и о детях заботилась… ты это… господин…
только не вздумай удивляться.
- Чему?
- А ничему, - орк сунул за щеку полоску табака. – Эдди нервный.
И сильный. А потому нечего тут… и коль назад поедешь, не чинись,
проси, чтоб сопроводил. С Эдди связываться не рискнут.
И в чем-то людей, которые не рисковали связываться с Эдди,
Чарльз понимал.
После, думая, какой должна была бы быть владелица поместья,
Чарльз пришел к выводу, что определенно не такой.
Не…
Хрупкой, словно былинка.
Светловолосой. Светлоглазой. С чертами лица столь совершенно
изящными, что не залюбоваться ими было совершенно невозможно. И
даже платье простого кроя, шитое из какой-то столь же возмутительно
простой ткани – а женщины, подобные этой, должны носить
исключительно шелка – лишь подчеркивало тихую красоту хозяйки
дома.
- Доброго вечера, - он даже растерялся под взглядом этих светлых
глаз. И тотчас укорил себя.
Поклонился.
Проклял мысленно за лень, ибо показалось неуместным появляться
здесь с пустыми руками. Мог бы остановиться, нарвать каких цветов…
а он…
- Доброго, - голос у женщины был низким, мягким. – К сожалению,
мне давно не случалось принимать гостей…
В доме царило запустение.
Нет, его пытались держать. И порядок здесь был идеальный, но…
выцветшие обои. И старая мебель, ткань на которой протерлась, а
латки, пусть подобранные в тон, все одно выделялись этакими ранами.
Едва уловимый запах пыли и плесени.
Сквозняки.
Старые фотографии призраками чужой жизни.
Столовая, знавшая иные времена. Чарльз подозревал, что
открыли-то эту комнату исключительно к его визиту. И скатерть
извлекли, но освежить не успели, пусть и разгладили, но она, эта
скатерть, от долгого хранения пожелтела. Посуда была
разномастной.
Ахозяйка дома улыбалась.
И говорила.
Она была мила. Очаровательна. Она… смутно напоминала кого-то,
нет, не внешностью, хотя, если верить старым снимкам, которые
Чарльз подсмотрел, за прошедшие годы Элизабет Годдард изменилась
крайне мало, скорее уж звуком своего голоса.
Жестами.
Этим поворотом головы. Мягкою улыбкой. И…