Деньги, как подозревал Чарльз, старый засранец тоже получит,
усилиями Бишопов… которые… надо бы у матушки поинтересоваться, не
приходятся ли оные какой-нибудь родней Сассексам? Скорее всего,
приходятся. Там, если копнуть, все друг другу в какой-то мере
родня.
- А я зачем?
- Затем, деточка, что… условия могут быть разными. Уильям… - в
руках леди Элизабет появилась серебряная ложечка, которая описала
по столу полукруг. – Ко всему прочему Уильям болезненно самолюбив.
Незадолго до смерти… моего супруга он появился в доме. Пришел
предложить мне убежище. Дом, меня достойный.
Голос все-таки дрогнул.
- Он клялся, что оставит всех прочих жен, что, если пожелаю,
оставит и долину. Обещал увезти меня в Бристон. Многое обещал…
- Вы отказались?
- Я была замужем, - это прозвучало так, что и тени сомнений не
возникло: сколь бы неудачным ни было замужество, но брачные клятвы
для леди Элизабет – не пустой звук. – Тогда… он сказал, что будет
ждать. Что однажды я пойму, сколь нуждаюсь в нем. И тогда приду
сама.
- Вы…
- Милисента – моя дочь. Он помнит о ней.
- Помнит? – девица нахмурилась.
- Подарки на Рождество, - а вот братец её был куда более
догадлив. – Это… он?
- Он.
- И ты…
- Уильям, может, не лучший человек в мире, но далеко не худший.
С вами он может просто-напросто отказаться разговаривать. А вот
Милисенту выслушает. Только…
Она замолчала ненадолго.
- Эдди, она должна вернуться обратно.
- Да, мама.
Глава 4 В которой герои обсуждают
разницу между Востоком и Западом, а еще заключают сделку
Рождество, стало быть.
Рождество я любила.
Рождество начиналось задолго до самого праздника с уборки,
которая ненадолго оживляла дом, позволяя надеяться, что в этом-то
году все станет иначе. И я с остервенением натирала жалкие остатки
столового серебра, в котором и серебра-то не осталась. Переставляла
посуду в шкафах. Скребла полы и драила окна, пытаясь добавить
мутным стеклам хоть каплю прозрачности.
Потом мы с матушкой спускались на кухню.
Рождественский пудинг – это… это серьезно. Но в кои-то веки
готовка меня не раздражала, как и церковные гимны мамаши Мо,
которые та пела грудным низким голосом. И голос этот, кажется,
проникал в самое мое нутро.
И дом наполнял.
…Рождество.
Изюм. Орехи. Цукаты. Шоколад, что появлялся на столе. Толстая
индейка, запеченная с травами. И огромная ель, которую Эдди
притаскивал в сочельник. Узор зеленых игл на полу. Запах хвои и
праздника.