– Я лишь хочу, чтобы ты был счастлив. Я, Чарлз, мечтаю быть для тебя хорошей женой.
– У тебя получается. Ты хорошая жена.
– Тогда почему?..
Он снова вздохнул, и с легким треском порвалась одна из ниточек, было протянувшихся между супругами.
– Я же тебе объяснял.
Действительно, Чарлз объяснял. В тот вечер, в кухне, терпеливо, точно имел дело с малым ребенком, он поведал Стелле, что совесть призывает его к активной роли в войне; что, отсиживаясь в тылу, он физически ощущает, как умаляется его человеческое достоинство; что не вправе называться мужчиной тот, кто прячется за Библией и пасторским воротничком. Последний пассаж всколыхнул в Стелле жалость и страсть, захотелось прильнуть к Чарлзу, заверить: в ее глазах нет человека мужественнее, чем он.
Теперь она выпростала руку из-под одеяла, погладила его щеку; осмелев, подалась к мужу, коротко коснулась губами его губ.
Чарлз оцепенел. Целый миг казалось, сейчас он вскочит и уйдет, однако он взял себя в руки, будто разрешил некий внутренний конфликт, и с неожиданным рвением принялся целовать Стеллу.
Губы давили на ее рот, настойчивый язык раздвинул зубы. Разум Стеллы взбунтовался. Она почувствовала даже приступ отвращения – летчик Джордж, насколько было известно Стелле, ничего подобного с медсестрой Марсией не делал. Затем ее тело уловило посыл и стало отвечать сообразно инстинктам. Чувства, подавленные, загнанные в подполье, переживали новый всплеск. Чарлз повалил Стеллу на подушки, она выгнула спину, чтобы прижаться бедрами к его бедрам, пальцы ласкали коротко стриженный затылок мужа, рот был открыт. Фланелевая ночнушка мешала, путалась в ногах. Стелла вдруг резко села и рывком стащила ночнушку через голову.
Она снова подалась к Чарлзу, попыталась высвободить его из полосатой пижамной куртки, без помех прижаться к его телу. Но Чарлз отвернулся, он явно не желал видеть обнаженное тело жены. Он протянул руку к ночнику, стал на ощупь искать выключатель. За секунду до того, как обрушилась тьма, Стелла успела заметить напряжение в его лице.
Благодаря затемнению тьма была полной, кромешной. В арсенале Стеллы остались только ладони и губы, этими минимальными средствами она и проводила рекогносцировку. Теперь уже Чарлз лежал на спине, а Стелла расстегивала его пижаму, неуверенно скользила пальцами по ребрам и животу. Добравшись до резинки пижамных брюк, Стелла запаниковала. Снова легла рядом с мужем. Ох, если бы он подбодрил ее, если бы ответил на поцелуй!