– Ты долго ещё там? – спросила. – Я уже разделась.
– Да-да, сейчас…
И пока женщина курила и смотрела в потолок, тоже разделся и быстро лёг. Она повернулась к нему.
– Ух ты, мой маленький… – начала. И провела ладонью между ног. – Что ж ты трусы не снял, дурачок…
Потом он взобрался на неё, и, к его удивлению, всё получилось. Только было очень неприятно, когда холодные пятки женщины касались поясницы.
Одевшись, она спросила:
– Сколько тебе лет, мальчик?
– Двадцать два.
– А ведь мне уже сорок пять. У меня дочь такая, как ты.
«Боже мой, – подумал, – вот влез, вот влез… В кои веки снял, и на тебе…»
– А я считал, что ты у нас девственник, – сказал сосед-прапорщик. – Кого пилил-то?
Потом, встретившись с бывшей своей девушкой, похвастался в отместку:
– Вчера был на танцах. Между прочим, с такой женщиной познакомился, ты бы видела…. Кстати, к ней поехал…. Учиться.
Она улыбнулась:
– Дурачок ты…
Её отношения с этим парнем продолжались, а он всё сходил с ума. И, не зная, куда себя деть, поехал в Питер. Но в Питере его никто не ждал, в Питере шёл мелкий холодный дождь, все люди спешили, а ему спешить было некуда, его никто не ждал. Через три дня вернулся. И всё-таки опять навестил её. Любовь сидела и плакала.
– Почему, малыш? – спросил.
– Меня пытались изнасиловать.
– Кто?
– Те, за стенкой. Там с ними ещё один, новый, он у них заводила. Ух, ненавижу! Ненавижу, потому что не люди, не мужики. Так, убожество!
– Хорошо, – сказал Алексей, – попробую что-то сделать.
Заводилу он знал. Это был холостой сорокалетний мужик с равнодушными, ничего не выражающими глазами. Работала эта гниль в прокуратуре, имела там должность и оклад. Алексей знал, что он живёт в офицерском общежитии. Одолжил финку у охотников, подождал ночь и пошёл туда. Чтобы не проходить через охрану, влез через полуоткрытое окно, тихо открыл дверь в комнату. Подошёл к кровати и быстро зажал рот спящему. Тот встрепенулся, хотел закричать, но не смог. Алексей нагнулся к уху и медленно сказал:
– Узнал, наверное. Если закричишь, конец тебе.
Убрал руку с зажатого рта и вложил между губ нож. Губы зашептали:
– Что ты, зачем, да она, она, ты не знаешь…. У неё ещё один есть кроме тебя – солдат ходит к ней.
– Не твоё дело, сволочь, – сказал с ненавистью и нажал остриём. Потекла кровь, и раздался сдавленный стон.