– А это чтобы понял: тронешь её ещё раз – или ты, или кто-то из твоих, – убью. Тебя. Только тебя.
После всего этого чувствовал себя плохо. Был нервный срыв, на работу не ходил. Лежал на кровати целыми днями, курил и смотрел в потолок. Считал дни, думал, что арестуют. Но ничего не произошло, только пришёл Александр Терентьевич, покачал головой, затопил без слов печь и сел на табуретку около. Спросил тревожно:
– Что случилось? Заболел?
– Нет, – ответил Алексей, – всё хорошо.
Поднялся и поехал к ней. Спросил:
– Ну как? Пристают офицеры?
– Нет, – тряхнула волосами Любовь и засмеялась счастливо. – Я им такое выдала тогда, а одного сковородкой огрела, он так растерялся.
– Ну слава богу, – сказал, – хорошо, что ты такая смелая.
Через месяц она уезжала. Рассчиталась с работой, собрала чемодан и сидела на нём в аэропорту, решительная, напряжённая.
– Я попробую, – сказала. – А то не решаюсь никак, а время уходит. Кстати, Антонас сделал мне предложение, но я отказала. Хочу всё-таки увидеть небо.
– Куда ты?
– В Архангельск, там школа стюардесс.
Покопалась в сумочке, достала фотографию и протянула её:
– Это тебе…
Фотография была сделана давно. С неё смотрела девочка-подросток широко распахнутыми глазами.
– Нет, – сказал Алексей, – это не ты, не возьму.
Она покраснела от обиды, опустила голову и рывком отвернулась.
Алексей сел перед ней на корточки.
– Не надо, не плачь, ты же сильная, – обнял. – Помнишь, кто-то когда-то хотел знать, хотя это уже неважно… – и с трудом выговорил: – Я люблю тебя.
Раздался металлический голос дикторши:
– Пассажиры… рейс номер… регистрация…
Она вырвалась и побежала со всех ног, в охапку схватив чемодан.
Под серым небом гулял холодный ветер. Снизу, с земли, медленно, уверенно, чуть покачивая крыльями, тронулся самолёт. Развернулся. Выехал на прямую и, взревев моторами, стремительно прыгнул вверх.
В полупустом вагоне, загородившись от неяркого жёлтого света, чтобы никто не видел, и прижав лицо к холодному стеклу, он повторял и повторял про себя, не зная зачем, одно и то же:
– А я верила вся и, как роза, цвела, потому что любила его…