— Я знаю, что ты не писатель. Ты воин, — уверенно ответил старик.
— Кто? Почему воин? Я даже в армию не ходил, плоскостопия у меня, — Михаил скептически посмотрел на шамана.
— Людям свойственно отказываться от предназначения. Они считают что то, что дано просто так — мало стоит. Поэтому ищут себе другие занятия. Думают, что лучше знают, что принесёт им счастье. Ты воин, мог бы сделать отличную карьеру. Твой талант может послужить кому-то на поле боя, если ты останешься в медальоне. Но ты ведь не останешься. Всего-то надо, чтобы не осталось незаконченного дела. Ты ведь справишься. Ты чай пей, остынет, — шаман придвинул к себе пластмассовую кружку и добавил в неё чай из термоса.
Демон на плече Михаила изобразил бурные аплодисменты. Хорошо, что люди их не видят, своих демонов. Шаман устало рассматривал волосатую сущность. Почему демоны так отвратительны? И этот запах гниющих зубов. Зато демоны всегда знают, чего они хотят. Без колебаний и сомнений. С ними было легко.
Михаил снова сделал глоток. Боль в висках прошла. Холодная осенняя ночь наполнилась покоем. Стало уютно, как в детстве, когда бабушка рассказывала маленькому Мише сказку на ночь, а за окном бушевала метель. Да, раньше метели бушевали. А сейчас и снега толком нет. Так припорошит ночью землю, а к утру тает. Одна грязь под ногами. А раньше Миша строил со своими друзьями целые снежные крепости. Настоящие сражения разыгрывали. И все мальчишки хотели под Мишкино командование встать, ведь его армия всегда побеждала. А потом он мокрый и красный прибегал домой греться, а бабушка отпаивала его горячим чаем. С чабрецом, лесной малиной и апельсиновой коркой. А снег валил за окном крупными ватными хлопьями. Миша расставлял на старом паласе пластмассовых игрушечных солдатиков и вёл наступательные сражения по освобождению из плена плюшевого мишки. В комнате темнело ранним зимним вечером. Проносилось детство. Уходили близкие люди. Забывалось предназначение.
— Эй, гражданин, пора просыпаться! Скоро остановка! — ворвался в сон Михаила женский голос. Он поднял голову и удивлённо огляделся. Он спал? А где шаман? Михаил вытянул затёкшие руки потягиваясь.
— А где старик? Разве мы останавливались? — спросил он проводницу.
— Какой старик? Ты всю дорогу один ехал. Пить надо меньше! Старики ему мерещатся, — укоризненно сказала проводница и ушла, закрыв дверь в купе.