- Ничего не
изменилось. Я – мент, и я должен тебя посадить!
- Тогда
Густаву придётся тебя убить.
-
Посмотрим, как это у него получится! – сказал я.
Густав
успел к этому моменту отпустить меня, чтобы мы могли спокойно
разговаривать с Радеком. Я врезал ему ребром ладони под кадык,
затем схватил шофёра и приложил его башкой об руль.
Радек
страшно побледнел, дёрнул дверцу машины со свой стороны и выскочил
наружу.
Я спокойно
вышел из авто. Коминтерновец быстро взял себя в руки. Он перестал
паниковать, остановился и замер, насмешливо глядя на
меня.
- Ну что,
всё ещё хочешь меня арестовать?
- Скорее
пристрелить.
- Тогда
чего ждёшь? Твой револьвер у Густава, возьми его, а я подожду.
Кстати, у меня нет оружия, если не считать ножа. Но я не собираюсь
облегчать тебе участь: нож останется в кармане. Не тяни резину,
Быстров. Бери револьвер и стреляй.
- Ты
скотина, Радек! Ты спокойно идёшь по трупам вперёд.
- У меня
хотя бы есть благородная цель, Быстров! А у тебя нет ничего, кроме
работы. Неужели тебе так нравится копаться в человеческом
дерьме?
- Хватит
пафоса! Сейчас твои подельники очухаются, и мы поедем на
Петровку.
Глаза
дежурного превратились в два блюдца, когда он увидел, кого я
притащил и велел запереть в камеру.
Я знал, что
этот раунд будет проигран, что Радек прав, когда говорил о
доказательствах, но уже не мог остановиться. Этот фарш назад не
провернёшь.
Как только
за троицей захлопнулись двери камер, я вернулся в свой кабинет и
опустился на стул. На душе было скверно.
Уже вторые
сутки на ногах без сна, я давно не ел, устал как собака, а впереди
маячили сплошные проблемы. Даром арест Радека не пройдёт.
Непременно будут последствия.
Плевать!
Я услышал
чьи-то быстрые шаги по коридору, кто-то подошёл к дверям
кабинета.
Ну вот…
Началось.
- Быстров,
ядрёна корень! Ты чего творишь, а? – Никогда прежде мне не
доводилось видеть Трепалова таким разъярённым.
Не давая
мне раскрыть рот, он продолжил:
- Я ушам не
поверил, когда мне сообщили, кого ты закрыл! Ты хоть понимаешь, что
натворил?
- Радек –
убийца. По его приказу меня хотели убить, это его подручный зарезал
Гайдо с любовником.
- Это он
сам тебе сказал? – уже гораздо спокойней спросил
Трепалов.
- Да, сам,
где-то час назад.
- И,
конечно, собственноручно подписал признание, когда ты припёр его к
стенке кучей доказательств? – теперь в его голосе сквозила злая
ирония.