Забрав варежку, которая тянула килограммов на пять, я положил ее
на верстак и полез в карман за деньгами. Заранее приготовленная
пачка четвертаков была не сильно объемной и перетянута обычной
аптечной резинкой. Обстоятельно пересчитав деньги, сталевар
перегнул купюры пополам и сунул их в гаманок, щелкнув двумя
блестящими металлическими бусинами, служившими застежкой.
- Теперь слушай, Корней Аверьянович! – подошел я вплотную к
пролетарию. – Очень внимательно слушай! – мужичок испуганно подался
назад, но оттуда его подперла какая-то железяка.
- Работу ты сделал и деньги взял! Так? – я присмотрелся к
белесым глазам литейщика и тот вынужден был согласно кивнуть.
- Теперь твоя задача, забыть про все это! – я взял паузу,
по-прежнему не отрывая взгляда от его лица, – Не было здесь никогда
этого Ленина, – я без уважения пнул стоящий на полу сверкающий бюст
ногой. – Не было его здесь никогда и ты сегодня ничего не плавил!
Ты это понял, Аверьяныч?!
Мужик как-то неуверенно, хоть и без возражений покивал головой.
Плохо! Придется его пугать.
- Я в этом деле всего лишь исполнитель, сам понимаешь! – изо
всех сил нахмурился я, – А люди, по поручению которых я это делаю,
– я указал глазами на бюст и снова пнул Ильича, – Они жалости не
знают ни к ментам, ни к пролетариям, ни к малым детям! Всех
закопают! Без суда и следствия!
Сталевар в завязке, ставший в одночасье богаче на тысячу рублей,
не понимая недосказанных угроз, только хлопал глазами и переминался
с ноги на ногу.
- Аверьяныч, у тебя ведь дочь на фабрике-кухне работает, так? И
зять там-же рубщиком, верно? – мой подельник по расстрельной статье
все еще без страха кивал головой.
- А внук с внучкой у тебя, вроде бы, в сорок первую школу ходят
и все они живут на Средне-Садовой, так? – с лица Аверьяныча
постепенно уходила радость от нежданно свалившегося богатства. –
Дом у них, вроде бы двадцать седьмой и квартира, кажется,
четырнадцатая или нет?
- Вобщем так, Корней Аверьянович, это я к тому, что, я и сам
хочу дожить до лет преклонных. И еще хочу, чтобы твои дочь с
внуками в какую-нибудь беду с со смертельным исходом не попали, ты
понял меня?! Но для этого нам с тобой забыть про все это надо! – и
я уже в третий раз совершил святотатство, пнув ботинком вождя
мирового пролетариата, указав на него пальцем для пущей надежности.
– Иначе всех нас, как кутят слепых передавят!