Паниковать я не стал, а просто пошел назад по своим следам,
благо были они глубокими и в лунном свете отлично просматривались.
Паника начала появляться несколько позже, спустя полчаса, когда я
обнаружил, что уже в четвертый раз прохожу мимо одного и того же
приметного дерева, чей ствол на уровне пояса делился аж на три
стволика меньшего размера. Я прошел еще один круг, чтобы убедиться.
Действительно, мои следы замыкались, будто я появился прямо посреди
рощи, и с тех пор несколько раз прошел по кругу. Костра не было.
Как и палаток. Поддаться панике было легко, и я это сделал даже с
некоторым облегчением. Я закричал и побежал куда глаза глядят. По
очереди звал каждого из своих спутников, проклинал Андрея, который
завел нас в это дьявольское место, даже плакал – все тщетно.
Постепенно паника улеглась – не потому, что я успокоился, скорее,
просто выбился из сил. Я перестал рассекать своим телом сугробы и
замедлил шаг, потом вообще остановился. Кричать я перестал еще
раньше – голос пропал, вместо воплей изо рта вырывалось натужное
сипение. Мне казалось, что я блуждаю уже несколько часов, что скоро
должен быть рассвет, но взглянув на небо, обнаружил, что луна не
сдвинулась с места. Не знаю, были это какие-то шутки со временем
или проблема в моем восприятии, но мне казалось, что с того
времени, как я первый раз взглянул на небо, луна вообще не поменяла
своего положения. Обессиленный, я уселся прямо в снег – теплый
свитер намок от пота, изо рта вырывался пар, мне было так жарко,
что я готов был снять пуховик, хотя и понимал, что этого делать не
стоит. Спустя еще какое-то время (луна по-прежнему оставалась на
месте) я, наоборот, почувствовал, что замерзаю. Промокшая одежда
неприятно холодила тело, лицо стягивал мороз. Я заставил себя
встать. Бежать не было сил, но я шел вперед, стараясь
согреться, – безуспешно. Мне становилось все холоднее.
Несколько раз я пытался ускорить шаг, но быстро выбивался из сил и
снова останавливался. Ужасно мерзли руки и ноги, хотелось
скрючиться в клубок, чтобы сохранить последние крохи тепла. Скоро я
уступил этому желанию и опустился в снег, привалившись к одному из
кривых деревьев этой проклятой рощи. Я сидел и мечтал только о том,
чтобы согреться. Мне хотелось огня, я представлял себе языки
пламени, представлял себе, что я вожу над ними руками и даже
целиком залажу в костер…