Я предпочитал не задумываться о причинах своего попадания в
другой мир. Сначала я был в шоке, не мог понять, реально ли то, что
происходит вокруг меня, или все это – необыкновенно правдоподобные
и длительные галлюцинации умирающего от переохлаждения, а потом
решил, что это не имеет значения. Так или иначе, там, где я жил
прежде, меня больше нет. Я умер, и никогда не смогу вернуться к
прежней жизни, зато у меня есть новая, тоже вполне благополучная и
интересная.
Нельзя сказать, что для меня многое изменилось. Странно, но
такая, казалось бы, кардинальная перемена, как смена тела и мира,
не слишком повлияла на мой образ жизни. А может быть, это и не
удивительно – человеком-то я остался тем же. Как только я встал на
ноги и немного освоился со всякими бытовыми мелочами, Яков начал
учить меня лекарскому делу. Он был уверен, что я должен пойти по
его стопам, тоже стать лекарем – я не имел ничего против. Даже в
этом изменений было мало, ведь в прошлой жизни я был
студентом-медиком. Со временем я перестал воспринимать Якова, как
чужого человека. Очень чувствовались его глубокая отцовская любовь,
по-видимому, обострившаяся после того, как он почти потерял надежду
вернуть сына к жизни. Он никогда не проявлял излишней заботы, бывал
даже суров, но то, как тщательно он заботился обо мне, какой
тревогой вспыхивал его взгляд, когда я в очередной раз
демонстрировал свои «провалы в памяти»! Не заметить было нельзя,
как и не ответить взаимностью на такое отношение.
Лекарская наука давалась мне достаточно легко, особенно после
того, как я освоился с местной терминологией – все-таки какие-то
знания у меня уже были. Загадкой для меня оставалась область
медицины, связанная с магией. Поначалу меня эта тема очень
заинтересовала, – как же, магия! – но я быстро охладел. Я
честно выполнял упражнения, которые мне показывал отец, но каких-то
зримых результатов это не приносило, и постепенно я решил, что у
меня к этому просто нет способностей, и успокоился. Жизнь давала
мне еще один шанс, и я снова не спешил им воспользоваться. Сколько
прекрасных, добрых и храбрых парней не чета мне я мог бы спасти,
если бы в свое время тренировался сам, а не наблюдал с вялым
любопытством, как отец виртуозно вырезает воспалившийся аппендикс,
как одним мановением руки он уничтожает заразу в ране! Конечно,
совсем уж бесполезным мое обучение не было. Нет, я прекрасно знал
свойства трав и их сочетаний, неплохо мог обработать рану, избавить
от простуды, вывести чирей и еще дюжину других болезней. Думаю, при
некоторой доле удачи я даже смог бы принять роды – ну, в том
случае, если бы роженица была настолько здорова, что могла бы
обойтись вообще без помощи лекаря. В общем, к семнадцати годам я
мог похвастаться стандартным набором умений любого деревенского
знахаря. Как только передо мной ставилась хоть сколько-нибудь
нетривиальная задача, которая предполагала использование хоть
толики магии или каплю инициативы, я тут же терялся, и забывал все
наставления. Отец начинал злиться, брался за дело сам, и, конечно,
с легкостью решал проблему. Меня это, в принципе, полностью
устраивало. Зачем выбиваться из сил, если отец все прекрасно
сделает сам? У меня еще вполне достаточно времени, чтобы научиться,
ведь отец, слава всем богам, на тот свет в ближайшие десятилетия не
собирается.