Ну же, еще чуть-чуть. Ударь его! Я шептал это вслух, почти как
молитву.
Он не ударил. Доу Лэтеар с силой оттолкнул слугу от себя, так и
не разжав зубы. Брызнула кровь, раненый завыл, а мой «хозяин»
торжествующе расхохотался. После такого своего успеха он пришел в
замечательное расположение духа и, кажется, начал приходить в себя.
Все еще улыбаясь, он стащил с руки золотой браслет и бросил его к
ногам все еще подвывавшего слуги, сквозь пальцы которого, прижатые
к лицу, сочилась кровь.
– Ну извини, погорячился. Вот тебе, дарю.
А потом повернулся ко мне.
– Ты молодец, человечек. Твое зелье стало еще лучше
прежнего! Но мне не нравится твоя непочтительность! Сейчас мы будем
тебя учить.
С этими словами он отстегнул цепь от дерева и, перекинув ее
через толстую, горизонтальную ветвь, закрепил снова. Только теперь
мне приходилось стоять на цыпочках, чтобы иметь возможность дышать,
а шипы на ошейнике больно впивались в тело. А потом он начал меня
бить. Самое смешное, что я был настолько озабочен тем, чтобы
вталкивать в себя порции воздуха, что почти не обращал внимания на
боль в спине. Доу Лэтеар приговаривал что-то о том, что я животное,
и что я не должен смотреть в глаза первородным, что я должен с
максимальной скоростью выполнять все пожелания и все в таком духе.
В общем, развлекался по полной. Может быть, это произвело бы на
меня впечатление, особенно в сочетании с побоями, если бы все мое
внимание не было сконцентрировано вокруг многострадальной шеи.
В конце концов, я все-таки потерял сознание, но, похоже, это
было вовремя замечено, и задохнуться мне не дали. Я очнулся, лежа
на земле, уже глубокой ночью. Первородных вокруг было не очень
много, и я решил заняться своими ранами. Собранные утром травы так
и лежали на том месте, где я ими пользовался, и, хотя котелок и
ступку уже убрали, а костер уже давно потух, я решил, что пока есть
возможность, раны нужно обработать. Придется обойтись без ступки. Я
долго разминал те травы, которые уменьшали воспаление и
способствовали заживлению ран, до тех пор, пока они не дали
достаточно сока. И стал осторожно протирать раны. Немного травы
просунул в ошейник. Жаль, я не мог как положено обработать спину,
не дотягивался. Пока я вдумчиво, шипя от боли, прикладывал
измочаленную зелень к ранам, новая идея заставила меня прерваться.
Кострище! Я спешно подполз к тому месту, где разводил костер для
приготовления зелья, и принялся аккуратно ворошить угольки. В конце
концов, у меня в руках оказался обожженный колышек, в длину чуть
больше ладони, с заостренным концом. Не знаю, что я с ним сделаю,
но иметь хоть какое-то подобие оружия было приятно. С этой мыслью я
зажал деревяшку в ладони и почти мгновенно уснул.