В словах женщины слышался упрек, но я его проигнорировал. Ее не
было там, она даже не представляет, что происходило!
— Это хорошо, — ответил я, — спасибо, госпожа архимаг, я никому
не хотел навредить.
— Но навредил. И взорвал амулетов на сотни империалов, —
продолжила архимаг. — Мне, кстати, крайне любопытно, как именно ты
это сделал…
На этот вопрос я не мог дать прямого ответа. Для зарядки камней
магу требовался физический контакт с камнем, и я просто не мог
ответить, что толкнул посторонние магические потоки внутрь, так как
вижу магию. Пришлось лгать, что использовал вездесущие режущие
щиты.
Да и вся история спасения Отавии, которую я рассказал Виоле и
Неро, была шита белыми нитками. Я лепетал что-то про белые печати и
попытки собрать огромный контур, мне в ответ — задавали вопросы о
столбе света, который видел весь Шамоград. В итоге я заврался
настолько, что просто пришел к тому, что ничего не помню с момента,
как вырубил господина Легера. Темнота и туман, что делал — не знаю,
как разрушил проклятье — не в курсе.
По лицам высокопоставленных магов было понятно, что мне не
верят, в особенности — Виола. По поведению Неро же, этого опытного
в дворцовых делах стража Устава, я не мог определить, раздражен он,
скучает или вовсе — гордится мной. Но на какое-то время мое вранье
подействовало и от меня отстали, хотя госпожа Виола сообщила, что
мы к этой теме еще вернемся.
Через несколько дней боль почти отступила. Нет, плечо ныло, если
я резко дергал рукой, спать было не слишком удобно, но и дурманящий
отвар мне был больше не нужен. Точнее, он был мне не нужен по
утрам. К вечеру, когда рука и спина были натружены, Витати выдавала
мне небольшую порцию, но делалось это для того, чтобы я не
ворочался во сне и не травмировал плечо.
В целом настроение было такое, будто бы ничего не произошло. К
концу недели меня отпустили из Башни домой и я с немалым
удовольствием вернулся к своим обычным делам — тренировкам и
амулетам. Тогда же я наконец-то сумел встретиться с Торисом, вот
только радости в этой встрече было мало.
Я столкнулся с баронетом на улице, недалеко от конюшен, куда я
шел впервые после происшествия. Сначала баронет будто бы
обрадовался, но быстро принял вид холодный и неприступный.
— Привет! — поднял я руку, приветствуя друга.