– А ты не слушай никого, поняла?! –
рычит он, не переключив интонацию. Потом замечает мой ошарашенный
взгляд и смягчается. – Пусть себе дураки болтают, ты про себя
знаешь, кто ты есть – за это и держись. – Он строго грозит пальцем,
потом улыбается высунувшемуся на шум Гошке. – А ты смотри, защищай
хозяйку!
Дракон фыркает с самым боевым видом.
Дорогое начальство обводит кабинет взглядом, натыкается на
вошедшего следом Сашку и неодобрительно качает головой, а тот в
ответ разводит руками, в каждой – стаканчик с кофе. По окончании
этого молчаливого диалога шеф уходит к себе и запирает дверь, а
Сашка ухмыляется и ставит стаканчик с латте на мой стол, с чёрным –
на свой.
– Информацию нужно получать из
достоверных источников, – нравоучительно изрекает он, стаскивая
сперва рюкзак, потом куртку. Швыряет и то, и другое на тумбочку,
поворачивается ко мне, опирается обеими ладонями на стол,
наклоняется, и я вжимаюсь в спинку кресла, но оно уже придвинуто к
стене, и деваться некуда…
Сперва я думаю о том, что чёрта с
два теперь стану извиняться. Потом – что уже десять лет ни с кем не
целовалась. Потом…
– Соколов, – говорю хрипло, когда
всё-таки удаётся вывернуться. – Ты не охренел ли?
Он ухмыляется, нахально садится на
край стола, крутит в руках бумажный кофейный стаканчик – такой
красно-белый, полосатый, у Настасьи все стаканы такие. Делает пару
глотков. Гошка подбирается поближе, шумно втягивает воздух и
недовольно фыркает.
– Всё может быть… Но тебя я не
боюсь, не надейся.
Я придвигаю к себе кофе, пока его не
расплескал дракон, не зная, как реагировать. А Сашка как ни в чём
не бывало продолжает говорить – мол, обратился к шефу, тот сперва
рассердился, потом объяснил, потом… Что?!
– Дал телефон твоей мамы, – с
довольным видом повторяет он, кончиком пальца гладя по макушке
Гошку – тот поставил передние лапы к нему на колено и недоверчиво
принюхивается к стакану. Странно, не замечала за ним раньше
интереса к кофе. – А ты ей обо мне рассказывала, да? Она тоже очень
рассердилась насчёт Ильиной, и попыталась меня переубедить. У неё
получилось.
Я закрываю ладонями горящее лицо.
Ну, Георгий Иванович… Ну, мама!.. Где, спрашивается,
конфиденциальность, тайна личной жизни и всё такое?! Ей звонит
совершенно незнакомый мужик – а она берёт и всё обо мне
выкладывает! А если бы это маньяк был?!